Монография о Наполеоне Бонапарте, созданная выдающимся историком Евгением Викторовичем Тарле, не нуждается в специальном представлении. Не раз изданная в нашей стране, переведенная на многие европейские языки, она принадлежит к лучшим образцам мировой и отечественной историографии о Наполеоне. До сих пор не потерявшая научного значения, книга Е. В. Тарле отличается изысканным литературным стилем, увлекательностью изложения, тонкими психологическими характеристиками главного героя и его эпохи. Все это делает работу Е. В. Тарле привлекательной как для историков-профессионалов, так и для широких кругов читающей публики.
Образцовое сталинское исследование
Тоталитарная власть с жестким правителем, «имеющим мнение по всем вопросам», накладывает жесткий отпечаток на всю культурно-научную жизнь страны. Литературные вкусы правителя не могут не отражаться в обществе – даже не в контексте того, что ему нравится (тоталитарные лидеры редко что-то хвалят. Хвалишь – значит понравилось, а когда тебе что-то нравиться – это слабость), а в контексте того, что то, что не нравится правителю – быстро изживается из культурного или научного процесса. Но бывают и ситуации «улыбки бога», когда находящийся в тяжелых условиях автор, за счет того, что его труд понравится «главному» - внезапно спасает шею из затягивающейся петли.
Евгений Викторович (Григорий Вигдорович) Тарле (с ударением на первый слог) – яркий пример человека, который не только смог выскочить из, казалось бы, финальной истории – и сумевший стать реабилитированным не когда-нибудь, а в 37-м году, но и вернуться обратно на научно-исторический олимп, и все благодаря этому своему труду, который пришелся по вкусу лично Сталину. Соответственно, этот труд говорит больше даже не о Тарле как об историке (что можно сказать о Тарле как об историке? Чертовски талантливый, чувствующий конъюнктуру, осторожный и умный человек. Вроде все), а о Сталине как правителе.
Сталин никогда не был равнодушен к т.н. «сильным личностям» в истории – пример с Наполеоном Тарле не единственный. Вспомнить обласканного наградами «Петра Первого» Алексея Толстого , вспомнить разгром Эйзенштейна за неправильную трактовку образа Ивана Грозного (в результате чего Эйзенштейн погрустнел настолько, что умер) – внимателен был Иосиф Виссарионович к таким вопросам. И, понятно, что Наполеон как-бы идеально написан под Сталина. Но сначала чуть-чуть теории.
Я, условно, разделяю исторические книги (это деление я почерпнул не в какой-то умной книге, а как-то вывел сам, поэтому оно, априори, будет корявым и ужасным – простите меня), вернее даже не исторические, а историко-биографические, на две крупные группы. Книги по героической биографии, и книги по психологической биографии. Героические биографии восходят еще к «Сравнительным жизнеописаниям» Плутарха – человек, его «внутренний мир» и пр. раскрываются через совокупность тех действий, как правило героического характера, которые он совершает. Это самый древний, известный, почетный и «классический» жанр написания биографий – вывести человека через героя, вывести его личность из совокупностей его дел. И есть еще другая группа – которая начала формироваться в ХХ веке – это психологическая биография. Я бы связал это с развитием в Европе и США фрейдизма, психоанализа и прочих наук, пытающихся «влезть» в голову герою. Этот вид биографий идет как-бы от противоположного – он пытается сформировать образ нашего персонажа, и через его образ раскрыть его героическую биографию. Т.е. абсолютно противоположное движение – не от дел к личности, а от личности к делам. Наверное, самый яркий пример подобного подхода, из тех что приходят мне на ум – блестящая биография «Хрущев» Уильяма Таубмана (Мой отзыв: https://www.livelib.ru/review/776418-hruschev-taubman-uilyam). Когда читаешь то понимаешь, что над образом Хрущева работала не одна и не две команды тонких и умных психологов, которые очень четко проникали в его мозги еще при жизни, и, как это не кажется невероятным, действительно хорошо его прогнозировали. Поразительно, но зарубежная историческая наука смогла сказать о личности первого секретаря такое, чего не знает и современная историческая наука России. А дело только в ином подходе умноженном на грамотность реализации.
Следовательно, выбор лежит между двумя (наверняка есть и больше – я, эмпирические, вывел только два) парадигмами написания биографий – героическим и психологическим. Мне по душе психологический подход – он интересный, и позволяет смотреть человеку, воспитанному в «классической» (ну, т.е. «героической») системе описания великих личностей на известные вещи совсем под другим углом. Увы, Тарле здесь не был новатором – он представитель вполне себе классического для своего времени направления, и поэтому «Наполеон» у него описан абсолютно через героический подход. Традиция, идущая со времен древних греков, видимо, импонировала и негласному «заказчику» всех исторических трудов в стране – тов. Сталину, поэтому отступление от «генеральной линии» было, как минимум, неблагоразумно.
Когда начинаешь рассуждать о культовом для определенного поколения советских людей труде – всегда встаешь перед дилеммой. Да, труд великий, и повлиял на многих – и оценить его низко как-бы нельзя. Но величие труда все-таки не может не коррелировать со временем – исследование, кажущееся прорывным 100 лет назад, таковым в настоящей момент уже может и не являться. Стоит ли давать позитивные оценки труду по той шкале, по которому ему дали позитивные оценки в момент первого издания? Я так не считаю – и книгу «Наполеон» я расцениваю именно с позиции конца 2018 года. И на оценку должны оказать влияние труды, написанные уже после Наполеона, но которые сдвинули всю историческую науку вперед. Поэтому я с самого начала призываю отказаться от априорных восхвалений и словословий в адрес данного произведения. Правда, ругать я его тоже не собираюсь.
Это очень качественный, крепкий труд, написанный человеком не без литературного таланта, не без художественного вкуса, но с четкими представлениями о том, в каком времени и в какой стране он живет – фактически, данный труд становится эталонным для написания по историческим личностям в период тоталитаризма. Главный кейс, который предстоит решить автору – как можно четче провести/отказаться от проведения параллелей с реальными действующими лицами. Наполеон есть главная фигура научного труда Тарле – его маршалы, которым он обязан много чем, в т.ч. и своим победам, представлены как-минимум походя. Можно это объяснить их маленькой ролью (что не так), а можно тем – что правителю сегодня будет приятно читать, и ассоциировать себя с глыбой-Наполеоном, тогда как даже ближайшее его окружение – жалкие пигмеи. «Гений тактики, гений стратегии» - каком правителю неприятно приложить данный образ на свою, не менее великую персону? Напомню, что речь идет о 30-х годах, и Сталин еще не «битый» своей «гениальностью» в первые годы войны – в связи с этим возникает резонный вопрос, репрессии в армии перед войной – не продолжение ли это генеральной мысли о гениальном полководце и пигмеях вокруг него, которые только мешают, но уж точно от них немного толка? Правитель должен черпать знания из исторических книг (у Тарле про Наполеона это четко отражено), а не моделировать с помощью книг по истории приятную для себя реальность. Впрочем, в эпоху пост-правды это уже не самый страшный грех.
«Похороненный под собственным величием и талантом» - черт, такое приятно любому тоталитарному правителю. И дураки те, кто пытались данный труд критиковать. Критиковать «Наполеона» в условии тоталитарного общества – это как замахнуться на «Хозяина». Награда, кстати, не заставила себя ждать в виде письма от И.В. Сталина, где, помимо редакторских правок и общего одобрения, на конверте было написано «академику Е.В. Тарле». Стоит ли говорить, что после показа конверта в Президиуме АН СССР, вопрос о возвращении Тарле звания академика не решался по причине самоочевидности оного факта?
Классическое, слепленное по советскому лекалу исследование – верно традиции (впрочем, можно оно и определяло эту традицию?) даже в мелочах. Предисловие и послесловие, с активно рассыпанными ссылками и цитатами из Маркса-Энгельса-Ленина (Сталина там нет, но, подозреваю, это специфика позднего переиздания – когда после развенчания культа личности хвалить Сталина стало пусть и менее опасно, чем до этого его ругать, но тоже не до конца комфортно), при отсутствии ссылок на них в основном тексте – классическое для того периода. Указания на действующую силу народных масс (чем объясняют промахи Наполеона в Испании) – из этой же серии. Апелляции к классовой теории – ну, вы поняли. Это не плохо, нет – но относиться к этому серьезно уже не получается. Подход, который прекрасно работал 100 лет назад, сейчас кажется, кому-то классическим, кому-то устаревшим – но точно не чем-то прорывным. С другой стороны, может и имеет смысл относить книгу в разряд классики, ставить под бронированное стекло, чтоб современники своими грязными ручонками не трогали?
Многие моменты, известные мне по теории – в книге не освещены. Например, указание на характер вознаграждение войск (войска воюют не за славу и не за своего лидера, как бы эта мысль не была приятна правителям прошлого и будущего (За Родину, За Сталина!)), и следующий за этим факт, что войско, живущее за счет грабежа, не имеет права проигрывать – иначе все рассыплется, или уже упомянутые скомканные описания взаимоотношений Наполеона с его окружением (с Талейраном и Фуше в первую очередь) – все это не сильные стороны книги. Да-да, я понимаю, политическая обстановка – когда вокруг верховного правителя кошмарные предатели кругом, как-то эту тему педалировать не хочется, черт его знает, как эта тема будет воспринята. Ну вот ее и не педалировали. Очень умно, Евгений Викторович, очень. Умно и осмотрительно.
Резюмирую: отличная книга из своего времени и для своего времени. Отличный язык, ровное повествование, не особо устаревшая фактология – все это плюсы. Из минусов – устаревший (по объективным причинам) подход, конъюнктурщика, расшаркивание перед правителем, а не перед Клио. Мне, в целом, понравилось, но ставить эту книгу на пъедестал «лучшего за всю историю Наполеоноведения» я бы поостерегся - просто очень хороший труд.
Образцовое сталинское исследование
Тоталитарная власть с жестким правителем, «имеющим мнение по всем вопросам», накладывает жесткий отпечаток на всю культурно-научную жизнь страны. Литературные вкусы правителя не могут не отражаться в обществе – даже не в контексте того, что ему нравится (тоталитарные лидеры редко что-то хвалят. Хвалишь – значит понравилось, а когда тебе что-то нравиться – это слабость), а в контексте того, что то, что не нравится правителю – быстро изживается из культурного или научного процесса. Но бывают и ситуации «улыбки бога», когда находящийся в тяжелых условиях автор, за счет того, что его труд понравится «главному» - внезапно спасает шею из затягивающейся петли.
Евгений Викторович (Григорий Вигдорович) Тарле (с ударением на первый слог) – яркий пример человека, который не только смог выскочить из, казалось бы, финальной истории – и сумевший стать реабилитированным не когда-нибудь, а в 37-м году, но и вернуться обратно на научно-исторический олимп, и все благодаря этому своему труду, который пришелся по вкусу лично Сталину. Соответственно, этот труд говорит больше даже не о Тарле как об историке (что можно сказать о Тарле как об историке? Чертовски талантливый, чувствующий конъюнктуру, осторожный и умный человек. Вроде все), а о Сталине как правителе.
Сталин никогда не был равнодушен к т.н. «сильным личностям» в истории – пример с Наполеоном Тарле не единственный. Вспомнить обласканного наградами «Петра Первого» Алексея Толстого , вспомнить разгром Эйзенштейна за неправильную трактовку образа Ивана Грозного (в результате чего Эйзенштейн погрустнел настолько, что умер) – внимателен был Иосиф Виссарионович к таким вопросам. И, понятно, что Наполеон как-бы идеально написан под Сталина. Но сначала чуть-чуть теории.
Я, условно, разделяю исторические книги (это деление я почерпнул не в какой-то умной книге, а как-то вывел сам, поэтому оно, априори, будет корявым и ужасным – простите меня), вернее даже не исторические, а историко-биографические, на две крупные группы. Книги по героической биографии, и книги по психологической биографии. Героические биографии восходят еще к «Сравнительным жизнеописаниям» Плутарха – человек, его «внутренний мир» и пр. раскрываются через совокупность тех действий, как правило героического характера, которые он совершает. Это самый древний, известный, почетный и «классический» жанр написания биографий – вывести человека через героя, вывести его личность из совокупностей его дел. И есть еще другая группа – которая начала формироваться в ХХ веке – это психологическая биография. Я бы связал это с развитием в Европе и США фрейдизма, психоанализа и прочих наук, пытающихся «влезть» в голову герою. Этот вид биографий идет как-бы от противоположного – он пытается сформировать образ нашего персонажа, и через его образ раскрыть его героическую биографию. Т.е. абсолютно противоположное движение – не от дел к личности, а от личности к делам. Наверное, самый яркий пример подобного подхода, из тех что приходят мне на ум – блестящая биография «Хрущев» Уильяма Таубмана (Мой отзыв: https://www.livelib.ru/review/776418-hruschev-taubman-uilyam). Когда читаешь то понимаешь, что над образом Хрущева работала не одна и не две команды тонких и умных психологов, которые очень четко проникали в его мозги еще при жизни, и, как это не кажется невероятным, действительно хорошо его прогнозировали. Поразительно, но зарубежная историческая наука смогла сказать о личности первого секретаря такое, чего не знает и современная историческая наука России. А дело только в ином подходе умноженном на грамотность реализации.
Следовательно, выбор лежит между двумя (наверняка есть и больше – я, эмпирические, вывел только два) парадигмами написания биографий – героическим и психологическим. Мне по душе психологический подход – он интересный, и позволяет смотреть человеку, воспитанному в «классической» (ну, т.е. «героической») системе описания великих личностей на известные вещи совсем под другим углом. Увы, Тарле здесь не был новатором – он представитель вполне себе классического для своего времени направления, и поэтому «Наполеон» у него описан абсолютно через героический подход. Традиция, идущая со времен древних греков, видимо, импонировала и негласному «заказчику» всех исторических трудов в стране – тов. Сталину, поэтому отступление от «генеральной линии» было, как минимум, неблагоразумно.
Когда начинаешь рассуждать о культовом для определенного поколения советских людей труде – всегда встаешь перед дилеммой. Да, труд великий, и повлиял на многих – и оценить его низко как-бы нельзя. Но величие труда все-таки не может не коррелировать со временем – исследование, кажущееся прорывным 100 лет назад, таковым в настоящей момент уже может и не являться. Стоит ли давать позитивные оценки труду по той шкале, по которому ему дали позитивные оценки в момент первого издания? Я так не считаю – и книгу «Наполеон» я расцениваю именно с позиции конца 2018 года. И на оценку должны оказать влияние труды, написанные уже после Наполеона, но которые сдвинули всю историческую науку вперед. Поэтому я с самого начала призываю отказаться от априорных восхвалений и словословий в адрес данного произведения. Правда, ругать я его тоже не собираюсь.
Это очень качественный, крепкий труд, написанный человеком не без литературного таланта, не без художественного вкуса, но с четкими представлениями о том, в каком времени и в какой стране он живет – фактически, данный труд становится эталонным для написания по историческим личностям в период тоталитаризма. Главный кейс, который предстоит решить автору – как можно четче провести/отказаться от проведения параллелей с реальными действующими лицами. Наполеон есть главная фигура научного труда Тарле – его маршалы, которым он обязан много чем, в т.ч. и своим победам, представлены как-минимум походя. Можно это объяснить их маленькой ролью (что не так), а можно тем – что правителю сегодня будет приятно читать, и ассоциировать себя с глыбой-Наполеоном, тогда как даже ближайшее его окружение – жалкие пигмеи. «Гений тактики, гений стратегии» - каком правителю неприятно приложить данный образ на свою, не менее великую персону? Напомню, что речь идет о 30-х годах, и Сталин еще не «битый» своей «гениальностью» в первые годы войны – в связи с этим возникает резонный вопрос, репрессии в армии перед войной – не продолжение ли это генеральной мысли о гениальном полководце и пигмеях вокруг него, которые только мешают, но уж точно от них немного толка? Правитель должен черпать знания из исторических книг (у Тарле про Наполеона это четко отражено), а не моделировать с помощью книг по истории приятную для себя реальность. Впрочем, в эпоху пост-правды это уже не самый страшный грех.
«Похороненный под собственным величием и талантом» - черт, такое приятно любому тоталитарному правителю. И дураки те, кто пытались данный труд критиковать. Критиковать «Наполеона» в условии тоталитарного общества – это как замахнуться на «Хозяина». Награда, кстати, не заставила себя ждать в виде письма от И.В. Сталина, где, помимо редакторских правок и общего одобрения, на конверте было написано «академику Е.В. Тарле». Стоит ли говорить, что после показа конверта в Президиуме АН СССР, вопрос о возвращении Тарле звания академика не решался по причине самоочевидности оного факта?
Классическое, слепленное по советскому лекалу исследование – верно традиции (впрочем, можно оно и определяло эту традицию?) даже в мелочах. Предисловие и послесловие, с активно рассыпанными ссылками и цитатами из Маркса-Энгельса-Ленина (Сталина там нет, но, подозреваю, это специфика позднего переиздания – когда после развенчания культа личности хвалить Сталина стало пусть и менее опасно, чем до этого его ругать, но тоже не до конца комфортно), при отсутствии ссылок на них в основном тексте – классическое для того периода. Указания на действующую силу народных масс (чем объясняют промахи Наполеона в Испании) – из этой же серии. Апелляции к классовой теории – ну, вы поняли. Это не плохо, нет – но относиться к этому серьезно уже не получается. Подход, который прекрасно работал 100 лет назад, сейчас кажется, кому-то классическим, кому-то устаревшим – но точно не чем-то прорывным. С другой стороны, может и имеет смысл относить книгу в разряд классики, ставить под бронированное стекло, чтоб современники своими грязными ручонками не трогали?
Многие моменты, известные мне по теории – в книге не освещены. Например, указание на характер вознаграждение войск (войска воюют не за славу и не за своего лидера, как бы эта мысль не была приятна правителям прошлого и будущего (За Родину, За Сталина!)), и следующий за этим факт, что войско, живущее за счет грабежа, не имеет права проигрывать – иначе все рассыплется, или уже упомянутые скомканные описания взаимоотношений Наполеона с его окружением (с Талейраном и Фуше в первую очередь) – все это не сильные стороны книги. Да-да, я понимаю, политическая обстановка – когда вокруг верховного правителя кошмарные предатели кругом, как-то эту тему педалировать не хочется, черт его знает, как эта тема будет воспринята. Ну вот ее и не педалировали. Очень умно, Евгений Викторович, очень. Умно и осмотрительно.
Резюмирую: отличная книга из своего времени и для своего времени. Отличный язык, ровное повествование, не особо устаревшая фактология – все это плюсы. Из минусов – устаревший (по объективным причинам) подход, конъюнктурщика, расшаркивание перед правителем, а не перед Клио. Мне, в целом, понравилось, но ставить эту книгу на пъедестал «лучшего за всю историю Наполеоноведения» я бы поостерегся - просто очень хороший труд.
По моим гимназическим (к слову, углубленно гуманитарным) воспоминаниям, на уроках истории (как отечественной, так и мировой) всегда присутствовал какой-то очень некрасивый, тяжелый, засаленный предшественниками учебник с какой-то ерундой на обложке. Хотя, Бог с ней с обложкой, у школьников еще притуплены какие-либо эстетические ценности, поэтому, наверное, важнее было то, что внутри. А что было внутри? Загадка почище Атлантиды. Какие-то даты, ярославы-святославы, 56 войн с турками – скучная и безэмоциональная фактология, которую сложно было усвоить как раз за счет её полной унылости. Ладно еще учитель попадался задорный – тогда учебный процесс немного приукрашивался какими-то байками (детки, а вы знали, что Александр I один раз на рыбалке поймал воооот такого сома) и фактором вовлеченности (этот Черчилль был бесполезным идиотом – свою страну довел до ручки, почти нашу развалил). Но, если представить себе более классический вариант обучения (открывайте главу 3, страницу 56, в конце тест), то ни одна история на свете не заслуживала таких учебников.
Но постой, дружок, история как раз и должна в первую очередь следовать двум принципам – фактологии и объективности. А ты веселья захотел, ишь какой умный. Нет таких исторических книг. Они все скучные, честные и ангажированные действующему правящему режиму. Хочешь развлечений – иди читай псевдоисторические детективные романы, где у Ивана Грозного был свой отряд ниндзя, а президент Рузвельт умел превращаться в бурокрылую чачалаку и следить за коммунистами с воздуха. А хочешь науки – бери желтый кирпичик Исаева с МГУ на обложке и сдержанно, морща лоб, читай. Если бы существовало сообщество зануд, то они все были бы историками, взращенными на таких вот учебниках.
Как вы понимаете, все это длинное предисловие никак не относится к человеку, который на этом безрадостном болоте создал, наверное, самый уникальный и абсолютно неповторимый пример исторической прозы – Евгению Викторовичу Тарле и его «Наполеону», книге, за которую его хотели расцеловать все историки Франции, а у нас посадить и расстрелять. И, кстати, до сих пор непонятно, почему так и не поступили. Существует байка (которые так не любят историки), что Сталин лично остался в восторге от труда академика Тарле (что, к слову, не помешало ему год спустя отправить на расстрел посоветовавшего книгу Бухарина) и велел не трогать историка. Байка выглядит вполне себе реалистичной, если учитывать тот факт, что Тарле с тех пор никогда не привлекался к суду, более того, в 40-е получил три Сталинские премии. Так или иначе, написанная во время ссылки в Казахстан монография уже на протяжении 80 лет остается по мнению почти всех отечественных и западных историков одним из самых важных трудов, посвященных задиристому корсиканцу, который завоевал почти всю Европу. И ответ на вопрос «почему» очень простой – это произведение открыто симпатизирует Наполеону (то есть бесстыдно субъективно), плюс очень спокойно манкирует принятой в той время историографией. В общем, это такой исторический рок-н-ролл, с блэкджеком и la putain.
Есть даже мнение, что слово «тролль» видообразовалось от фамилии Тарле – он не только своими трудами сделал Наполеона едва ли не самой остроумной исторической личностью, но еще и сам позволял себе вещи, из-за которых потом приличные историки-зануды хватались за сердечки. Как вам, например, фраза «В этих переговорах выражение «похитить Бонапарта» играло ту же деликатную роль, как фраза «предложить императору Павлу отречься» в совещании графа Палена с Александром накануне 12 марта 1801 г.»? Вы где-то встречали в учебниках, что Александр I заказал своего папку? Вот-вот, а здесь такое на каждом шагу, не говоря уже о шутках про французскую армию, которые в кои-то веки сами кого-то завоевали (и даже не себя самих).
Мы все знаем, как закончилась история Наполеона, но при чтении Тарле всегда остается надежда, как в том анекдоте – что «Титаник» во второй раз не утонет, и, даже осознавая тот факт, что этот маленький француз пытался захватить мою страну, я не могу не проникнуться безмерной симпатией к его личности. Что вряд ли бы когда-либо произошло, если бы я читал наши учебники. Я знаю, что существуют всякие хрестоматии, где Тарле вполне может быть, но есть ощущение, что если бы Отечественная война 1812 года изучалась по таким увлекательным произведениям как "Наполеон", то наши школьники бы имели больше желания поинтересоваться, когда там Иван Грозный брал Казань. Со своим отрядом ниндзя, конечно.
Ваш CoffeeT
Мой генерал!
Довожу до Вашего сведения, что Вашим подчиненным был прочитан роман Е.В.Тарле "Наполеон". С должной тщательностью он воспроизводит Ваши победы на полях сражений, принесшие Вам настоящую мировую славу. Оценка действий французской армии под Вашим командованием, успехи победоносных маршалов, крепивших твердыню державы, достоверна и всесторонне подробна, с привлечением мнений современников и исследователей столь замечательного исторического периода. Ваша неоценимая роль в военном покорении Европы отражена на страницах книги с огромным уважением и почтением, полководческий гений описан увлекательно и поучительно, даже несмотря на известные поражения. Ваше дело и талант настолько велики и потрясающи, что стали предметами изучения и поклонения среди молодых офицеров даже вражеской армии. Ваше имя стало одним из символов победы и по сей день являет собой непререкаемый военный авторитет.
//Энсин Fandorin78//
Мой император!
С Вашего позволения докладываю о произведении, посвященном Вашему Императорскому Величию. Роман "Наполеон" подробнейшим образом рисует картину становления и возвышения Французской империи, грандиознейшего покорения Европы. Оценка внутренней политики объективна, хоть и несколько осуждающа вопреки поговорке о победителях. Влияние на покоренные народы побежденных держав, описываемое на страницах книги, восхищает своими масштабами и пугает своей жестокостью. Политические поражения разочаровывают настолько, что известные "сто дней Бонапарта" кажутся настоящим чудом. Даже не участвуя в описываемых событиях, читатель чувствует всенародную любовь и полнейшую причастность к происходящему. Книга ценна своей атмосферностью, несвойственной этому жанру: Ваше величие и воля подчиняют, Ваши враги и предатели вызывают ненависть и жажду мщения, а дни, проведенные Вами вдали от родины на острове Св.Елены поистине тоскливы.
Но поверьте моему слову, несмотря на закат Вашей звезды, имя Ваше бессмертно!
Viva La France!
Vive L'Empereur!
//Лейтенант Fandorin78//
Тарле - матчасть, Радзинский - душа!
Какой уж раз лечу "Москва - Одесса"!
А, нравится мне этот маршрут! После сухих школьных учебников и душевно точных отступлений Эдварда Радзинского, захотелось прочитать достойную биографическую книгу о Наполеоне, написанную простым, понятным неполитизированным и незагроможденным ссылками на первоисточники языком. Свершилось!
Хотя, конечно, можно ли сказать, что личность Наполеона такая уж положительна? В любом случае, она поучительна для каждого.
У любого, даже самого кровожадного лидера все равно есть чему поучиться. Нет, конечно, не для того, чтобы "насиловать" своих подчиненных или "задавливать авторитетом" своих близких. Мне лично интересен этот образ, чтобы постараться подавить свою стеснительность и робость, поучиться немножко смелости, дерзости и харизмы. В некоторых моментах жизни так этого не достает!..
Интересно, что Евгений Викторович Тарле писал эту книгу, находясь в ссылке в Алма-Ате. Да, то самое "дело академиков" 1929 года помешала развитию дальнейших исторических исследований ученого в области тогдашней новой истории Европы. Тем не менее труд о Наполеоне Бонапарте удался и в отдалении от своих "коллег по цеху" и кафедры.
Вскоре после передачи монографии на публикацию Тарле был восстановлен в звании академика Академии Наук СССР и ему было разрешено вернуться из Казахстана. Несмотря на точное и беспристрастное отношение к своему герою и лаконичное повествование с указанием главных победных элементов политики Наполеона и его явных промахов, помилование Тарле совсем бы не удалось, если бы в монографию не была добавлена особая, предпоследняя глава. Пишут также, что благодаря личной инициативе Сталина историку "повезло", ведь несмотря на указанное выше дополнение к монографии, на автора все равно обрушился шквал критики. Но он продержался, а позже, уже во время Великой Отечественной, еще и получил Сталинскую премию первой степени. Но это - уже совсем другая история...
А, здесь,
...когда о каком-нибудь короле говорят, что он добр, значит царствование не удалось
Да, мы видим, ему это удалось, а выиграла от этого Франция, судить сейчас уже сложно!... Исторический факт свершился! Ватерлоо, остров Святой Елены, тотальное поражение неутомимого лидера...
Чем больше я интересуюсь историей Великой Французской Революции и наполеоновских войн, тем больше я склоняюсь к мысли, что никакой объективной истории нет и быть в принципе не может. Спустя 200 лет кто может на сто процентов поручиться, что "вот так всё было на самом деле"? Да что там говорить, уже через несколько лет после интересующих нас событий, их участники вовсю в своих мемуарах спорили друг с другом относительно даже просто "было/не было", не говоря уже о том "а почему это было/не было?" На одно свидетельство всегда находится другое, которое его полностью опровергает. И как же должен работать историк? Если просто стараться быть максимально объективным, то по идее нужно просто в книге дать все известные свидетельства по описываемому вопросу из всех возможных источников и предоставить читателю самому решить, что является правдой, а что - нет. Но кто же это будет покупать и читать? Ведь люди хотят прочесть какую-то историю. Ну, чтобы как в романе. С героем, злодеями, любовью и т.д.
И биографы Наполеона, даже являясь дипломированными историками, работают поэтому скорее как писатели.
Взять несколько из его биографий, доступных на русском. Все они созданы на одном и том же материале, но даже жанр произведений разный! У какого-нибудь категорически не принимаемого мной Андре Кастело - это приключенческий роман. У Манфреда - morality tale на тему "гордыня ведет к гибели", а у Тарле - героический миф. И при всем богатстве источников, при всей видимой глубине анализа у последних двух авторов, все факты старательно подгоняются под формат произведений.
Книгу Евгения Викторовича я прочла в далекой юности на пике своего увлечения императором французов. И сначала категорически её не приняла. Тогда я вообще не поняла, почему она такая известная и что в ней хорошего. Показалась она просто тенденциозным пересказом уже известных мне фактов. До какого-то времени я её популярность объясняла тем, что в СССР просто ничего другого про Наполеона не печатали и, соответственно, приходилось читать это ("на безрыбье..."). Но пару лет назад в интернете я случайно пересеклась с одним французом средних лет, который мне серьезно заявил, что его интерес к наполеоновской эпопее начался с того, что он прочитал книгу об императоре советского автора Тарле. Я даже как-то и не задумывалась, что книгу-то перевели на многие языки, включая французский, на котором в подобного рода работах естественно недостатка нет. Этот же француз от души порекомендовал "Наполеона" Тарле одному новичку в теме, который спрашивал на специализированном форуме, с чего начать погружение в эпоху. Через какое-то время новичок пришел с отзывом на прочитанную книгу. Написал человек просто:"lecture passionnante, merci". Всё это меня заинтриговало и я решила вернуться к этой версии жития императора. И, знаете, совсем другое было ощущение.
Мне кажется, что в этой работе Тарле есть две основные "фишки":
1) Великолепная манера изложения с то и дело проскальзывающими образцами чернушного юмора
Тарле пишет блестящим литературным языком ещё XIX-ого века. И пусть никого не обманут вынужденные ссылки на Маркса в тексте: это произведение автора, целиком и полностью являющегося продуктом дореволюционной культуры. "Наполеон" Тарле как художественное произведение принадлежит к шедеврам отечественной литературы.
2) Образ главного героя
Под созданный образ Наполеона выбрана и форма произведения в духе "героического мифа". Ну, знаете из серии: "И победил он вражескую несметную армию. Пришел к нему побежденный царь, а он молвил тому: "Будешь ты мне платить дань, мужчин твоих я заберу в полон, дочь твоя станет моей женой". Что мне представляется важным здесь, так это то, что из такого повествования как бы выносится понятие морали. Герой древнегреческого мифа с этим понятием вовсе не знаком. Вот и Наполеон как бы стоит у Тарле за гранью добра и зла. Он избранный как настоящий герой, с детства наделен необыкновенными способностями, у него великое предназначение. С точки зрения общепринятой морали в нем вообще очень мало хорошего. Автор все напирает на его абсолютный цинизм. Такой "антигерой" в героической эпопеи. И читатель ведь этому не слишком симпатичному персонажу сопереживает! Он им просто с первой до последней страницы заворожен. Как заворожен он аморальными Ахиллесом, Одисеем, Гераклом.
Читала, что при первой публикации книги Тарле критиковали за обеднение эмоциональной сферы Бонапарта. Но ведь по-другому здесь и быть не могло. Если автора за это критиковали, то только потому, что не поняли, что же в действительности прочитали. Ведь женщины выступают в мифах по большей части в качестве военных трофеев, вот и жены Наполеона предстают исключительно в качестве оных. Какие здесь могут быть претензии, если чувствовать саму задумку?
Но самое главное и что поразило меня более всего, так это "скрытый" посыл произведения. Мне при первом прочтении книга показалась откровенное "антинаполеоновской". Автор как бы походя, но явно намеренно и в ярких красках описывает всяческие чинимые Наполеоном зверства. А потом, в заключении дает своему герою... положительную характеристику! Рассказывает, какой он был весь гениальный, и какую однозначно прогрессивную роль сыграл в истории Европы. И, таким образом, как бы между строк ставится извечный вопрос о целях и средствах, на который читатель волен ответить так, как он сочтет нужным. С учетом года написания это кажется очень смелым. Так что, сейчас у меня о работе Тарле есть только слова восхищения.
Казнокрадов было так много, что у историка иногда является ощущение выделить их в особую "прослойку" буржуазии.
Сентиментальные россказни о "любви" Наполеона к солдатам, которых он в припадке откровенности называл пушечным мясом, ровно ничего не значат. Не было любви, но была большая заботливость о солдате. Наполеон умел придавать ей такой оттенок, что солдаты объясняли ее именно вниманием полководца к их личности, в то время как на самом деле он стремился только иметь в руках вполне исправный и боеспособный материал.
«Брат мой, когда о каком-нибудь короле говорят, что он добр, значит царствование не удалось».
Бонапарт как-то сказал: «Да, да, пишите так, чтобы было кратко и неясно». Этими словами он изложил свой общий принцип: когда дело идет о конституционных ограничениях верховной власти, нужно писать покороче и потуманнее.
В древнем Риме была поговорка: «Ораторами делаются, а поэтами рождаются».