Кракен

После этой книги я окончательно уверилась в том, что даже если Мьевиль впадет в маразм и начнет выпускать романы пачками, составляя на этом поприще конкуренцию Донцовой, я все равно буду покупать его книги. Потому, что раз за разом я убеждаюсь в том, что он чертов гений. Потому что никогда, никогда я не читала произведений, настолько ярких, индивидуальных, почти что личностей, которые даже в бреду не перепутаешь с чем-то похожим.
Его новый мир поразителен. Он затягивает, как избито это не звучит, будто в водоворот, с самой первой страницы, и не отпускает до последней. Этот мир выписан с любовью, со всей реальностью и нелогичностью, на которую способен только Мьевиль, его пророк, его голос. Читая о лондонмантах - провидцах, узнающих будущие по кровоточащим органам своего города, о забастовке фамильяров, о борьбе татуировки и чернил за власть в криминальном мире, попросту не веришь, что всего этого не существует. Потому что невозможно вот так писать о том, с чем не знаком настолько близко, с чем не сталкиваешься раз за разом каждый день. Кажется, что Мьевиль сам каждое третье воскресенье месяца ходит пропустить кружечку в паб вместе с местными сектантами и служителями древних культов на одной из улиц-ловушек.
Сюжет похож на круги на воде. Только ты осознаешь, что разгадка уже близка, упиваешься приоткрывшимся самым краешком тайны, как Мьевиль перебрасывает тебя на новый круг, вплетая в свою паутину все новые загадки и узоры. Это действительно великолепно. Захватывает дух, хочется, чтобы эта игра с читателем в кошки-мышки продолжалась как можно дольше, независимо от количества оставшихся страниц. И писателем-анархистом его прозвали недаром: он высмеивает стандартные ходы и метафоры, разбивает в дребезги привычные повороты сюжета и его ходы. Невозможно угадать, что произойдет на следующей странице. За персонажей действительно страшно, потому что Мьевиль зачастую бывает жесток к своим детям-творениям, полюбившимся нам героям.
Они, кстати, удались на славу. Даже близко не похожи на кого-либо из персонажей других произведений, когда-либо мной прочитанных. Главный герой Билли, сочетает в себе множество несочетаемых признаков. Он никто, но в то же время пророк и подопечный стеклянно-костяного ангела-памяти. Он страдает основной проблемой главных героев вроде ступора, зацикливания и банальных мыслей, но так точно и едко комментирует ситуацию, что к этому просто невозможно придраться. Если в начале книги, он, даже не понимающий в какую игру на самом деле вступил, слаб и беззащитен, то к концу романа он представляет собой адаптировавшегося, умеющего мыслить по ситуации, человека, сильного духом. И эта метаморфоза происходит на наших глазах настолько плавно, настолько органично и незаметно, что внимание на это обращаешь только к концу книги. Если же намеренно присмотреться к нему в середине романа, взглянуть трезвым взглядом, то можно заметить как эти качества наслаиваются друг на друга, образуя поразительный оксюморон.
Второстепенные герои тоже на высоте. Взять хотя бы «напарника» Билли, Дейна. Он последний рыцарь, крестоносец, убивавший за свою веру и готовый делать это снова. Ради своего украденного бога, он добровольно становится изгнанником, отступником, мишенью для охотников за головами. Очень колоритная фигура, не лишенная своей доли мрачного мьевильского очарования. Как и полицейская ведьма Колингсвуд, как и Саймон, телепортатор, убивающий себя раз за разом, чтобы совершить свою «магию», как и море. Оно здесь тоже получилось очень ярким персонажем. Вечное, спокойное и нейтральное, вступившее в игру из-за страха быть сожженным в великом огне.
Почти от каждого здесь можно ждать низости, подлости, готовности пойти на все, ради спасения своей шкуры. Они живые. Реальные. Поступающие так, как поступили бы мы с вами. И за это их нельзя упрекнуть.
А еще у Мьевиля просто восхитительный слог. Гладкий, как поверхность лондонского камня-сердца, эстетически-приятный. На него, наверное, даже медитировать можно. Открывать на любой странице, вырывая из контекста несколько фраз, тем не менее все так же прекрасных. К примеру, тот отрывок, с которого началось мое знакомство с этим романом в книжном магазине:

Лондонцев насчитывается несколько миллионов, подавляющее большинство их ничего не ведает об иной топографии, о городе магических уловок и ересей. Но и у волшебников существует своя обыденная повседневность. Масштаб видимого города затмевает масштаб невидимого (как правило, невидимого), а необычайные события происходят не только в сокрытом городе.
Однако именно в тот момент драма разворачивалась в менее посещаемой столице. Для большинства лондонцев ничего не изменилось, не считая натиска волны уныния и злобы, дурных предчувствий. Конечно, в этом не было ничего хорошего и от этого нельзя было отмахнуться. Но для меньшинства, знакомого с магией события изо дня в день становились все более угрожающими. Забастовка парализовала немалую часть оккультного промысла. Экономика богов и чудовищ переживала стагнацию.

Не хочется оставить без внимания такую вещь, как тщательно прописанные детали. О, какие же здесь детали! Мнемофилаксы, ангелы памяти, создаваемые музеями, чтобы защититься от воров и хулиганов; фермеры, выращивающие оружие из пуль в мертвых телах; белка-вуайеристка, берущая плату орехами. И это – лишь малая часть того безумия, которое творится в самом романе.
Подводя итог, хочу сказать, что Мьевиль восхитителен. Именно он то свежее течение, которое так давно требуется фэнтезийной литературе. И сколько бы романов он выпустил, сколько бы текстов не написал, я буду его покупать, за баснословную цену, заломленную нашими издателями, за качество, намного отстающее от своего заграничного собрата. Потому что он того стоит.

Лондон Мьевилля - серый-серый. Холодный, тяжёлый. Равнодушный? Недобрый. Смазанный поток людей, бегущих по своим делам, и за этими делами не замечающих, как в этом Лондоне...
...тело гигантского кракена пропало из музея. Его ищут отряд полиции особого назначения (включающий одну молодую ведьму и опытного специалиста по сектам), стррррашно коварррный преступник, живущий в форме татуировки (и армия наёмников), секта, поклоняющаяся великому богу Кракену (и отколовшийся от неё Дейн Парнелл), лига фамильяров Лондона (между делом выходят на регулярные забастовки), и даже восставший из небытия Гризаментум (criminarch, ни больше ни меньше).
...тело гигантского кракена пропало из музея, и никто из ищущих его не знает, кому и зачем оно понадобилось, они даже не знают, зачем его ищут.
...тело гигантского кракена пропало из музея, и появились слухи, что конец света уже близок.
...тело гигантского кракена пропало из музея, и грядёт война, новый крестовый поход за мёртвым телом мёртвого бога.
И в этом монохромном безумии - яркие пятна. Полицейская ведьма, матерящаяся так, что Спайдер Джерусалим по сравнению с ней воспитанник церковной школы. Пара безумных убийц, работающих на татуировку - это Мьевилль, детка - это вам не эстеты и эрудиты Круп и Вандемар, выполняющие грязную работёнку для ангела. Гризаментум, рассылающий послания самолётиками над городом. Пророк, выбранный мёртвым богом, и его странные сны. Ангелы памяти, свой в каждом музее, и не повезёт тому вору, который с ними столкнётся, а это неизбежно. И специалист по сектам, сам не способный верить. Вам этого мало? Здесь есть единственный в мире работающий фазер. Ага, тот самый, из СтарТрека. Триббл прилагается.

Мьевиль чертовски крут. Собственно, я это знал всегда, а здесь просто в очередной раз в этом убедился. Перенеся место действия из вымышленных городов Бас-Лага в реальный Лондон, Чайна сохранил всё тот же безумный полёт фантазии и полное пренебрежение к каким-либо рамкам и правилам. Мьевиль изящно пародирует мрачный лавкрафтовский легендариум - и ничуть не проигрывает мэтру в настроении и атмосфере, устраивает круто замешанную на религии борьбу апокалиптических культов - и умудряется сделать это ничуть не похоже на книги Геймана, но не менее мрачно и захватывающе. Сны Билли и откровения кракенистов, мастера складывания и монстропасы, чудовище из опавших листьев и айпод-талисман, ангелы-мнемофилаксы и летящая на крыльях бумажных самолётиков душа Гризамента. О боги, что курит этот парень?! А финал-то, финал, лихо закрученный, многослойный, где одна загадка скрывается в другой! После финальной сцены в музее я долго не решался перейти наконец к эпилогу и дочитать книгу до конца. Боялся спугнуть то самое чувство, когда удаётся соприкоснуться с чистой, дистиллированной шикарностью. Роман даже не портит навязчивое стремление Мьевиля везде, где только можно, вставлять проникновенные монологи о классовой борьбе и мире победившего социализма. В конце концов, он заслужил, пускай делает, что хочет. Я раньше думал, что после жрецов Теке Вогу меня ничем не удивить, но Чайна опять прыгнул выше головы. Огромнейший талант плюс, несомненно, хорошая генетика. Всё же назвать ребёнка Китаем - тоже уметь надо))

Если вкратце обрисовать происходящее в "Кракене", получится феерическое нечто, мешанина давно уже знакомых элементов. Итак, что мы имеем:
гигантское головоногое,
сокрытый от обывательских глаз, до краев наполненный магией Лондон,
разноколиберные боги и их последователи,
и, конечно, апокалипсис (множественные апокалипсисы на любой вкус, если быть точнее).
Лавкрафт и Гейман, по-приятельски обнявшись, машут ручкой? Призрак Ктулху, вяло потряхивая километровыми щупальцами, разгуливает по Никогде? Так, да не так.
«Кракена» с «Задверьем/Никогде» Геймана сравнивает чуть ли не каждый первый высказавшийся. И понятно, почему: похожести так и лезут в глаза. Потайной Лондон, харизматичные в своей запредельной жестокости злодеи, ничего не подозревающий растяпа главный герой, попадающий в самую круговерть событий, магия, вплетенная в повседневность. Особый подвид лондонского городского фэнтези. При желании, выуживать параллели можно сколь угодно долго. Но если Гейман – сказочник, несмотря на свою инаковость, более близкий к классической традиции, то Мьевиль – новатор, бунтарь и хулиган со стажем. И единственное, что объединяет обоих авторов – это безграничная фантазия. Умение создавать миры.
К тому же, читать Мьевиля не так просто, как его коллегу по перу. Мьевиль мрачнее, сумбурней, брутальней, изощренней, если хотите. «Кракен» не для неженок. Он шероховатый, норовистый, на его ритм нужно настроиться. «Кракен» - это не плавные подъемы и спуски по сюжетной синусоиде, это американские горки, путешествие по взбесившейся кардиограмме.

Очевидно, что Мьевиль вдохновлялся сонетом Теннисона:
«Под громоподобными волнами
Бездонного моря, на дне морском
Спит Кракен, не потревоженный снами,
Древним, как море, сном.
Тысячелетнего века и веса
Огромного водоросли глубин
Переплелись с лучами белесыми,
Солнечными над ним.
На нем многослойную тень рассеял
Коралловых древ неземной раскид.
Спит Кракен, день ото дня жирея,
На жирных червях морских,
Покуда последний огонь небесный
Не опалит Глубин, не всколыхнёт вод, —
Тогда восстанет он с ревом из бездны
На зрелище ангелам… и умрёт.»

Это, собственно, и есть костяк книги, ее сюжетообразующий элемент. И Кракен, и всепожирающий огонь, и ангелы – все это здесь, добро пожаловать. И в придачу: тот самый, так вдохновляющий многих авторов и читателей Лондон, его темные закоулки и улицы-ловушки, его особая городская магия, манящая и отталкивающая. Разнокалиберные боги и божки (Гейман, брысь!). Вполне архитипичные, но очаровательные герои. Фанатики, маньяки, колдуны, волшебные существа. Монстропасы, фермеры-оружейники, нацисты Хаоса, люди-транзисторы, и множество других порождений буйной фантазии. И конечно: снова, опять, всегда впереди – он, Кракен. Бог-охотник, бог-младенец, многоликий архитевтис, движущийся без движения, ходок хоть никуда.
Вообще, боги и вера в них – лейтмотив всей книги. Вряд ли Мьевиль привносит что-то новое в обсуждение вопросов веры, но его точка зрения мне близка. Неважно во что ты веришь – в Хаос или в пролетарские идеалы. Неважно, кому ты поклоняешься – Кракену, Лондону, богу-хорьку или самому себе. Настоящие боги ничего не должны своей пастве. Они дают единственное, что необходимо – возможность веры. А человек без веры – разбитый сосуд, сам себя безуспешно пытающийся хоть чем-нибудь наполнить.
К слову о пролетарских идеалах. Мьевиль верен своим социалистическим убеждениям. У какого еще популярного современного автора встретишь в тексте такие понятия как «большевизм», «штрейкбрехер», «классовая борьба»? В «Кракене» даже есть свой революционер, дух-ушебти, воплощение борьбы за равенство и справедливые условия труда. Но спешу успокоить соотечественников, с детства утомленных учением Маркса-Энгельса-Ленина. Левые взгляды Мьевиля не утомляют, в книге не доминируют, читать не мешают. Это, если угодно, изюм в пироге. Можно угощаться, а можно и повыковыривать без ущерба для основного вкуса.
«Кракена» хорошо бы издавать с иллюстрациями. Сюда просятся не только картинки, но и фотографии. А еще не помешала бы подборка полезных ссылок. Что-то типа: «современные секты и религиозные течения», «представления о загробной жизни в Древнем Египте», «путеводитель по сериалу Star Trek», «кальмароведение для чайников». Я вообще люблю и уважаю книги, побуждающие лазать в сеть в поисках фотографий, деталей, подробностей. «Кракен» побуждает, и еще как.
Особенный, «новый странный» Мьевиль написал особую, странную, внежанровую книгу. Хотите сказку – пожалуйста. Желаете постмодернизма (особого постмодернизма для тех, кто в теме) – хватайте ложку, кушайте вдоволь. Фантастика, мистика, фэнтези, стимпанк, детектив, сюр, триллер – всем сестрам по серьгам.
Мне очень нравится эта современная тенденция к эклектике, смешению разнородных мотивов в рамках одного произведения. Границы традиционных жанров трещат по швам. Мьевиль не раз заявлял, что хочет создавать новое. Новые миры, новые жанры. Хорошо ли у него получается – вопрос обсуждаемый. Но он пытается, и за это честь ему и хвала. Троекратное ему ура, товарищи.

В нем жил огромный спрут

Чайне Мьевилю тесно в Лондоне.

В Нью-Кробюзонском цикле он мог неограниченно выпускать чернильное облако, победно распрастывать щупальца вглубь и вширь, наплевав на буйки и поплавки, которые могли бы как-то удержать или замерить масштаб его фантазии. С современным Лондоном так не получается. Он поделен на зоны и подчиняется физическим законам. Сколько ни делай его живым и кишкастым, это будет не так интересно, даже если у тебя есть переменная в виде кракена.

В конце концов, про кракена большую часть книги все только говорят. Ведь это пропавший кракен. Кто его видел?

Нет, я не хочу сказать, что на "Кракене" Чайна решил отдохнуть, ну уж нет. Если параллельно чтению устроить гуглёж, чтобы проверить, как выглядит архитевтис, какие еще бывают головоногие моллюски, и кто такие Кубодэра и Мори, вдруг обнаружится, что этими же информационными тропами ходил Чайна, обдумывал, обрабатывал и выдавал чернилами обратно в улучшенном виде. В свои самые неспешные моменты книга вдруг становится похожа на сломанный аудиогид по новозеландскому океанариуму, с которым рассматривать морских гадов в тысячу раз интереснее. Созерцание и переосмысление занимает добрую треть текста, а унылейший главный герой Билли оказывается все-таки преступником, который спёр огромную часть читательского удовольствия и не признается, где ее прикопал.

Несмотря на звучность, тема концов света, вроде бы и центральная, плавает в мутной воде. Когда она раскрывалась, мне уже неизбежно было пофигу. Несмотря на оригинальную подачу набившей оскомину городской магии, сюжетная линия лондонмантов большую часть времени похожа на непроизвольные телодвижения, и с ними параллельно продолжает бесить Билли, аморфный, как дохлая медуза. Помнится, я ругала Тень в "Американских богах" и Ричарда в "Никогде"? Билли переплюнул их обоих. Нет, серьезно, унесите пудинг.

Глотком свежего воздуха оказался Вати — древнеегипетский дух, который вселяется в неодушевленные предметы. При его появлении лампочка моего интереса каждый раз меняла свой цвет с красного как минимум на желтый. И, конечно, просто охерительны Госс и Сабби. Честно сказать, я совсем не понимала реплики Госса (с осторожностью предположу, что он говорил на кокни?). Приходилось заглядывать в русский перевод, и потом недоумевать, как переводчик-то это понял. А я, минуточку, больше 10 лет читаю на английском без словаря (рыдает от бессилия). Но Госса и Сабби преступно мало (ха-ха, каламбур), так что не будем о них. Еще до глубины души меня потряс эпизод с телепортацией и фазером, и гадание на кишках Лондона. И вообще, лучше бы это бы сборник долбанутых рассказов, чтобы не приходилось каждые три страницы возвращаться к Билли и обнаруживать, что он ВСЕ ЕЩЕ НИХЕРА НЕ ДЕЛАЕТ.

Билли меня сильно бесил.

Подведем итог. Тело у кракена состоит из головы и туловища, внешняя раковина отсутствует. Вокруг рта расположены мускулистые щупальца-руки с рядами крючьев и сильных присосок. Хищник. Хорошо развит мозг, зрение, органы равновесия и восприятия. Плохо развит главный герой. Кракен способен выпускать чернильное облако, по форме напоминающее сюжет его самого. Пока читатель разбирается с приманкой, основной сюжет успевает уплыть восвояси.