Нечестивец, или Праздник Козла

Может ли авторитарная власть быть красивой?

Возможно ли отыскать эстетику в суровом режиме, искажающем психику людей, извращающем власть имущих, растаптывающем судьбы и разламывающем кости неугодных? Можно ли восхищаться диктатором, который подмял под себя небольшую латиноамериканскую страну, едва выбравшуюся из аграрного феодализма? Где можно отыскать грань между кровавым тираном и гениальным политиком, отцом нации и безжалостным убийцей, патриотом и скрягой, насильником и попечителем?

Рафаэль Леонидас Трухильо Молина смог 31 год удерживать власть в геополитически и экономически слабой Доминиканской республике. Льоса предлагает прогуляться по воспоминаниям о режиме сразу по трем тропам. На первой мы рука об руку проводим день с Трухильо - Благодетелем отечества и Освободителем нации. Могучий диктатор несомненно талантливейший политик: умело сталкивает лбами соратников, с усмешкой наблюдая за их мышиной возней, не гнушается самыми жестокими формами расправы над врагами (особенно, когда у него есть свой маленький берия), смело торгуется с сильными мира сего и тщательно лелеет культ себя любимого. А еще иногда писается прямо в штаны - что поделаешь, даже у тиранов бывают проблемы с простатой.

Вторая тропка - история дочери одного из лидеров режима, умнейшего соратника вождя (Мозговитый, да), на закате режима попавшего в опалу, но сумевшего отправить дочь на обучение в США. Откуда, собственно, она и возвращается многие годы спустя, чтобы увидеть пост-трухилианский Санто-Доминго и своего отца, разбитого инсультом и потерявшего свой интеллектуальный потенциал. Барышня с дивным именем Урания воскрешает в своей памяти ужасающий ее режим - и оказывается, что ее идеальный в глазах других папа поставил политический выигрыш гораздо выше отцовского долга.

Третий путь - история заговорщиков, пулей поставивших точку в жизни Трухильо - и расплатившись за это сполна. Каждый из них пришел к желанию убить тирана по-разному. Да что там желание, это слишком слабое слово, страсть, мания, обсессия, смысл жизни, смертельная похоть и сжигающая душу месть. Они знали, что смерть диктатора так или иначе ведет их к погибели - но все равно нажали на курок, веруя, что труп Трухильо даст жизнь демократической стране и свободной нации. Умирая от изощреннейших пыток (местный берия свое дело ой как знал), они видели будущее Доминиканской республики.

И тут политологически извращенный мозг не может не спросить: а подлинные герои кто? Заговорщики, давшие начало пути демократизации страны, впоследствии героизированные и обласканные социальным пафосом? Мертвый Трухильо, в стальном кулаке зажавший как народ, так и тестикулы всех потенциальных оппонентов, воспетый и возлюбленный, а впоследствии радостно поруганный? Президент-марионетка Балагер, лебезивший перед автократом, но позже стремившийся не допустить конфликтов и демократизировать страну? Народ, тридцать лет пресмыкающийся перед своим могучим покровителем, преданно доносивший на ближнего своего, а после - плюющий на труп своего прежнего бога?

Авторитаризм несомненно прекрасен как логическая и политическая структура. Как фенолфталеин становится ярко-оранжевым в кислоте, так и душа человека проявляет свои ярчайшие качества в условиях диктатуры. Это не тоталитаризм, с его мощнейшим подавлением психики и растворением личности в массе, нет. Это его лайт-версия, власть одного, культ одного, средоточие полномочий и решений в одном. Люди счастливо бегут от свободы под сильную руку, которая дает им еду, работу, зарплату - а еще и превозносит нацию. И пусть многих не устраивает положение вещей - это тот удивительный случай, когда воля одного значительно больше суммы воли большинства. И тогда умнейшие становятся конструкторами режима, сильнейшие - его опорой, жесточайшие - его цепными псами. А где же честнейшие и достойнейшие, спросите вы. А нет их. В авторитаризме ты либо отказываешься от своей чести, либо от своей жизни.

И неизбежно возникает вопрос - диктатор умер, окей, что дальше, ребята? Привыкнув жить в уютном безволии диктатуры, мало кто может смело вдохнуть воздух свободы полной грудью и научиться брать ответственность за свою жизнь. Не ждать подачек от государства, не рассчитывать, что власть организует тебе пусть и скромный, но гарантированный путь, не верить лидерам, обещающим тебе рай на Земле, учиться думать и планировать, фильтровать и осмысливать, быть готовым на компромисс с другими. И внезапно - демократия - это далеко не сладкий леденец, дающий все и сразу. Это всего лишь инструмент, который требует навыков и сноровки.

Политика неизбежно присутствует в жизни человека. Не удивляйтесь, в книге вы обнаружите очень много знакомых вещей. Оказывается, Доминиканская республика в далеких уже 1950-х не так уж много чем отличается от советского - да и от постсоветского мира. И несомненно, не только доминиканцам нужно перерасти и переболеть авторитаризмом. Только вот болезнь может стать хронической, мутируя в новые формы.

И тогда праздник победы над тираном - Праздник Козла - может оказаться дешевым и вульгарным балаганом безвольных граждан - Торжеством Баранов.

В 2010-м году Марио Варгас Льоса получил Нобелевскую премию по литературе с формулировкой «За картографию структур власти и яркие образы сопротивления, восстания и поражения индивида». Если вторую часть этой формулировки можно отнести к большинству произведений Варгаса Льосы, то «картография структур власти» - явная отсылка к его роману 2000-го года «Праздник Козла» (“La fiesta del chivo”). В России роман был впервые опубликован издательством «Талькарт» в 2004-м году под расширенным названием «Нечестивец, или Праздник Козла». Спустя пару лет издательский дом «Азбука-Аттикус» получает монополию на издание произведений Варгаса Льосы, а после вручения ему Нобелевской премии устраивает массовое переиздание книг, в том числе и романа «Праздник Козла» (в серии «Цвет литературы», с нобелевской медалью на обложке).
Название романа отсылает к доминиканской песне-меренге “Mataron al chivo” («Они убили козла»), распеваемой по всей Доминиканской Республике летом 1961-го, после того, как заговорщики устроили покушение на «козла» - диктатора Рафаэля Трухильо, державшего в страхе и унижении всю страну тридцать лет. История этого покушения и есть ядро романа, но Варгас Льоса не был бы самим собой, если бы выстроил ее линейно и с одной точки зрения. Вокруг тщательного описания одного, последнего дня Рафаэля Трухильо (дотошный, предельно натуралистичный портрет диктатора в старости) Варгас Льоса разворачивает историю поджидающих его на дороге убийц. В лучших традициях модернистской литературы он разворачивает ее одновременно в обе стороны временной оси: в прошлое, показывая, как зрело желание избавиться от диктатора, и в будущее, уделив внимание тому, как им приходилось спасаться от преследований после убийства. (В обоих случаях чтение требует осторожности: без грандиозных описаний пыток в латиноамериканском духе не обошлось, особо впечатлительные, например, рискуют надолго лишиться способности есть суп.) Фон для этой мастерски выписанной и выстроенной нарративной конструкции составляют мстительные размышления вернувшейся на родину через много лет после смерти диктатора Урании Кабрал и ее же мучительные воспоминания о событиях, которые вынудили ее в юности бежать из страны.

Для написания романа Варгас Льоса использовал материалы, собранные во время путешествий в Доминиканскую республику в 1970-ые, в том числе беседы с «марионеточным» президентом последнего полугодия правления Трухильо – Хоакином Балагером. В своих интервью по поводу выхода романа Варгас Льоса не раз подчеркивал, что роман не претендует на документальность, и вымысел в нем ограничен только соображениями, что бы могло произойти в то время и в том месте. Но это не уберегло его от скандалов вокруг вопроса о достоверности описанных событий и упреков в клевете. Возникший общественный резонанс можно считать традиционным: публикация романов Варгаса Льосы редко обходилась без скандалов (доходило даже до публичного сожжения книг), но при этом роман «Праздник Козла» сложно назвать новаторским и уникальным.
С одной стороны, в нем можно обнаружить типичный набор характерных черт латиноамериканской прозы (переплетение сюжетных линий, временные и пространственные сдвиги, яркие образы на грани осязательных ощущений и т.д.), которые в 1960-1970-е столь ценились в литературном мире, что случился латиноамериканский бум. Сам Марио Варгас Льоса уже в ранних романах 1960-ых годов («Город и псы», «Зеленый дом», «Разговор в “Соборе”») продемонстрировал недостижимый уровень мастерского манипулирования этими чертами в выстраивании сюжетов.
С другой стороны, диктатура – это та тема, написать о которой – вопрос профессиональной чести для любого латиноамериканского автора. Литературоведам пришлось изобрести целый жанр «романов о диктаторах» (“novel del dictator”) для описания этого явления, а так же проследить его истоки с середины 19-го века, разработать систему классификаций и выработать список канонических романов. Ключевое событие в становлении жанра также связано с именем Марио Варгаса Льосы: вместе с Карлосом Фуэнтосом он задумал создать серию романов «Отцы наций». В 1967 они выступили с этой идеей на конгрессе латиноамериканских авторов: предложение было встречено с энтузиазмом, писатели принялись «делить» диктаторов. Хотя многие задуманные тогда романы так и не были написаны, а другие стали романами не о конкретных «отцах нации», а явили обобщенный образ диктатуры, обсуждение серии стало толчком для появления таких известных романов, как «Убейте льва» Хорхе Ибаргуэнгойтийи (1969), «Я, Верховный» Аугусто Роса Бастоса (1974), «Превратности метода» Алехо Карпентьера (1974) и «Осень патриарха» Габриеля Гарсии Маркеса (1975). В последующие годы жанр продолжал развиваться: ни один латиноамериканский диктатор не остался без романа, на этом материале были опробованы самые разнообразные писательские техники и стратегии, и появились даже «романы о диктаторах без диктаторов».

В условиях отгремевшего латиноамериканского бума и существования многочисленных, разноплановых, и уже приевшихся романов о диктаторах, Марио Варгасу Льосе удалось не просто создать роман, который стал популярным и вызвал общественный резонанс, но и получить за него, к всеобщему удивлению, Нобелевскую премию по литературе. Причиной удивления стали не оценки его литературного мастерства, а дихотомия «правого и левого» в политических резонах вручения Нобелевской премии по литературе. То, что премия вручается по политическим мотивам, а комитет имеет ярко выраженную левую ориентацию, давно стало общим местом в рассуждениях о том, кто мог бы ее получить. Разрыв шаблона, связанный с вручением премии писателю, который по совместительству видный неолиберальный публицист, а в прошлом еще и активный политик, с одной стороны, порождал надежду, что, наконец, литературные достоинства затмили конъюнктурные соображения, а с другой, вызывал опасения, что влияние неолиберализма распространилось и на шведских академиков. Оставив в стороне вопрос о победном шествии неолиберализма и политических пристрастиях шведских академиков, следовало бы рассмотреть трансформацию политических взглядов самого Марио Варгаса Льосы: кажется, именно в его специфической политической позиции следует искать корни той уникальности, которую он привнес в жанр романов о диктаторах.

Даже в Нобелевской речи Варгаса Льосы «Похвала чтению и литературе» бросается в глаза болезненность для него проблемы индивидуальной свободы: колкая, горькая фраза «диктатура – это абсолютное зло для любой страны, …, она наносит глубокие раны, которые очень долго не заживают» выступает и как кульминация речи, и как ее навязчивый лейтмотив. Уже с детства Марио Варгас Льоса ненавидел авторитаризм благодаря деспотичному отцу и атмосфере страха, неизбежной при регулярных военных переворотах в стране. В юности Варгас Льоса – классический левый латиноамериканский интеллектуал, читает Маркса и приветствует Кубинскую революцию. Но затем появляются сведения о цензуре и репрессиях на Кубе, в Перу после серии попыток переворотов к власти приходит леворадикальная военная хунта, а Варгас Льоса стремительно «правеет». И помимо ненависти к диктаторам приобретает столь же стойкую ненависть к повстанцам: как раз вовремя, Перу вот-вот зальет кровью в результате деятельности одной из самых жестоких леворадикальных маоистских организаций – Сендеро Луминосо (Сияющий путь). Варгас Льоса переходит от интеллигентского созерцания к активной политической деятельности примерно в то же время, что и Сендеро Луминосо – к вооруженной борьбе.
Апогеем политической карьеры Варгаса Льосы стало участие в президентской кампании 1990 года: в качестве кандидата от Демократического фронта и с программой неолиберального реформирования экономики. Свою избирательную кампанию Варгас Льоса вел преимущественно в районах действия Сендеро Луминосо, что было крайне неблагоразумным шагом: крестьянскому населению этих районов программа Варгаса Льосы, если вдруг и была понятна, то была явна чужда, в отличие от расстрелов богатых землевладельцев, учиняемых Сендеро Луминосо, которые были куда нагляднее. Тем не менее в первом туре Варгасу Льосе удалось одержать победу, но во втором туре его обходит «темная лошадка» – менее наивный и куда более хитрый (догадавшийся использовать популистские лозунги) инженер-агроном Альберто Фухимори, который сначала приводит в действие неолиберальную программу Варгаса Льосы, а затем по неизбежной латиноамериканской традиции устанавливает диктатуру. Варгасу Льосе остается только из эмиграции горько сетовать «я же вас предупреждал», искать возможные и невозможные средства борьбы против диктатуры (например, просить применить к Перу экономические санкции) и затем отбиваться от обвинений в предательстве, чтобы, в конце концов, отказаться от политической деятельности.

Фиаско политической карьеры совершило переворот в иерархии литературных мотивов у Варгаса Льосы. Прежде политические темы, диктаторы и повстанцы обитали на периферии его романов: диктатура Мануэля Одрии – фон для действия «Разговора в “Соборе”», в закамуфлированном виде повстанцы из Сендеро Луминосо встречаются на страницах романов «Кто убил Паломино Мольеро?» и «Литума в Андах» и т.д. Теперь, отягощенный собственным политическим опытом, Варгас Льоса лелеет идею романа о власти, оттачивает осмысление латиноамериканских диктатур в тоннах публицистических статей, обращается к доминиканским материалам и к фигуре Трухильо, воплощающей доведенные до крайности диктаторские черты, чтобы поставить свой финальный аккорд в теме романов о диктаторах. Сложно представить себе более глубокое осмысление роли жертв в создании диктатора, более выстраданное понимание того, как власть превращает людей в чудовищ, более болезненное описание авторитарного опыта (хотя Варгасу Льосе и не довелось испытать на себе прелестей политических репрессий и попадания в заложники к повстанцам).

Однако, судя по издательской стратегии, издательство «Азбука» мало волновали политические коннотации романа и душевные терзания Марио Варгаса Льосы, решающим фактором для переиздания в таких масштабах стало вручение Нобелевской премии. У издательского дома «Азбука-Аттикус» наблюдается нобелевский бум: если писатель получил нобелевскую премию в последние 20 лет, не был широко представлен на российском книжном рынке, то «Азбука-Аттикус» издаст все, до чего сможет добраться, и с непременной нобелевской медалью или надписью большими буквами «нобелевский лауреат» на обложке.
С одной стороны, после нескольких волн демократизации, изменивших сам облик современных диктатур, попытка осмысления авторитарных механизмов, предпринятая в этой книге, не кажется актуальной в современной России. С другой стороны, историческая и пространственная отдаленность описываемых событий рождает успокаивающие мысли из разряда «это не может случиться здесь» и «у нас это невозможно». Авторы немногочисленных русскоязычных рецензий мастерски умудряются не обращать внимания на политический заряд книги, и только в статье с одноименным названием в «Новой газете», где книга использована как повод для размышления на политические темы, указывается, что на постсоветском пространстве «попасть на собственный праздник козла» крайне вероятно. Хотя проблемы со степенью авторитарных тенденций в политическом процессе у постсоветских стран примерно схожие, только на Украине книга стала поводом для очередного политического скандала. После победы Януковича на выборах в одном из своих интервью Тимошенко посоветовала ему прочесть роман «Праздник Козла», подчеркнув, что эта книга «о том, как диктаторы внезапно утрачивают власть, находясь в зените славы и могущества ». Учитывая нынешнее местонахождение Тимошенко, похоже что, несмотря на то, что диктаторы уже не те, праздник все равно продолжается.

Есть книги, которые читаешь быстро из удовольствия. Есть книги, которые читаешь быстро, чтобы нахрапом прожить. А есть книги, которые читаешь быстро, чтобы как можно быстрее их пережить. "Праздник Козла" я читала всего лишь три дня. И это были чертовски мучительные три дня непрерывного напряжения. Хорошо хоть, без катарсиса не обошлось...

Читать этот роман не так уж и просто. Плотностью текста "Праздник..." поначалу ошеломляет. Три сюжетные линии (один день из жизни диктатора, один день из жизни его жертвы, которая остается таковой и спустя 35 лет, один вечер из жизни заговорщиков, который не может закончиться легко и просто), водоворот фактов, деталей, имен, историй, признаний... Льоса безжалостно обрушивает на голову читателя чужую реальность. Ничего, доминиканцы пережили - и читатель выживет.

Доминикана далеко, далеки и 1960-е... Кому болит чужое горе?.. Но нет, болит. Проведя за ручку сквозь описание диктатуры в одной стране, роман сладострастно сковыривает корочку с подживших исторических ран, от которых страдали многие другие государства. О да, сеньор знает толк в извращениях:

"Через десять минут, а может, и через минуту покажется «Шевроле», в котором старый лис каждую неделю ездит в Дом Каобы в Сан-Кристобале, и в соответствии с тщательно разработанным планом убийца Галиндеса, Мэрфи, Тавито, сестер Мирабаль, тысяч доминиканцев упадет, изрешеченный пулями еще одной своей жертвы — Антонио де ла Масы, которого Трухильо тоже убил, только более медленно, более извращенно, чем тех, кого он застрелил, забил дубинками или выбросил акулам. Его он убивал по частям, сперва убил его достоинство, честь, потом — уважение к самому себе, радость жизни, надежды и желания, превратив его в мешок с костями, который уже столько лет разъедает совесть, пока не сожрет окончательно".

"Праздник Козла" - роман о диктаторе. И спасибо Льосе за то, что Рафаэль Леонидас Трухильо Молина у него не записное чудовище, а живой человек. Жестокий, с мессианским самомнением и зашкаливающей волей к власти, но все же человек. Со своими слабостями. И даже со своими достоинствами. Нет, он, конечно, не наш сукин сын, но описанные решения, его умение гнуть свою линию и расставлять приоритеты, балансировать на грани, впечатляющий талант манипулятора - все это невольно вызывало отстраненное и донельзя рассудочное - но все-таки подобие восхищения...

Но даже в большей степени "Праздник Козла" - роман о жертвах диктатора. И одним только живым воплощением - мучающей и мучающейся немезидой (или все-таки эринией?) Уранией Кабраль - дело не ограничивается. "Праздник..." стал памятником всем - убитым, замученным, изгнанным. Униженным и унижавшимся. Терпевшим и сломавшимся. Всем доминиканцам, прожившим 31 год… О нет, нельзя сказать, что в аду. Республика Трухильо ведь не для всех была адом:

"Возможно, это правда: после него было столько скверных правительств, что многие доминиканцы теперь тоскуют по Трухильо. Они уже забыли прошлое — беззаконие, убийства, коррупцию, слежку, отгороженность от мира, страх, — все это стало мифом. «У всех была работа, и не совершалось столько преступлений»".

Адом она была для тех, кто за благополучие, за спокойствие, за шаткое подобие стабильности год за годом осознанно расплачивался собой.

"Эта многолетняя, тяжкая необходимость думать одно, а ежедневно делать противоположное и вынесла, помимо его сознания, смертный приговор Трухильо; он был убежден, что, пока Трухильо жив, он, как и многие доминиканцы, обречен на это ужасное раздвоение и разлад с самим собой: ежеминутно врать себе и обманывать других, жить двойной жизнью, на людях лгать, а про себя таить запретную правду".

Не дай нам Бог жить в эпоху перемен? (О как в Доминикане все закрутилось после смерти Козла! Льоса не стал милосердно опускать занавес на судьбоносных выстрелах…) Возможно. Но жить без свободы выбора… да и вовсе – без свободы, пожалуй, все же хуже…

Параллельная реальность, которая на самом деле

Для начала:
Неназываемое количество лет назад я прочитала "Город и псы" и поняла, что Марио Варгас Льоса - тот редкий автор, который латиноамериканский, но мне нравится.
И долгое время ничего больше из его произведений читать не бралась, опасаясь разочароваться.
Решилась вот наконец на "Праздник Козла", и обошлось, никаких разочарований, Марио Варгас Льоса по-прежнему тот редкий автор и так далее.

О книге и реальности:
Его называли El Jefe. Шеф. Хозяин. Он правил Доминиканой тридцать лет и один год. Исключительно демократическое было правление. Во-первых, потому что так считали США. ( Когда под боком- Куба с Фиделем Кастро, заслон на пути коммунизма лепят из всех подручных средств, включая Доминикану с Трухильо во главе) Во-вторых, демократия - это воля народа, и, ежели народ приделывает на домах таблички с надписями "Бог - на небе, Трухильо - на земле", возражать будет недемократично. Разве что отредактировать немного, поменять местами, бог-то далеко, а Хозяин - вот он, его - на первое место.
И всё было куда как хорошо, пока не стало совсем плохо. Гринго вдруг презрели многолетнюю дружбу, наложили экономические санкции, обозвали кровавым диктатором. ( Это всё этот их Кеннеди, вот они издержки сменяемой власти!)
Может, не стоило выкрадывать из их страны своего диссидента? Так своего же!
Гринго вдруг уцепились за слухи о том, что неугодных режиму сбрасывают в море акулам, но там такой утес, опасное место, частые автомобильные аварии. Сестры Мирабаль навернулись оттуда вместе с шофером (в отличие от многих, которым такой достоверности не обеспечили), но злонамеренные рты не заткнуть ни правдой, ни правдоподобием. Они называют Джонни Аббеса палачом и садистом, оскорбляют человека, беззаветного преданного Хозяину и своей работе ( не всякий способен с добросовестным увлечением штудировать описания древнекитайских пыток!)
Может, Рамфису следовало вести себя в Штатах скромнее, больше интересоваться учебой и политикой, а не трахать голливудских актрис и раздаривать направо-налево авто и манто стоимостью в половину госбюджета? Но поведение сына судить отцу, а не американцам, это дело семейное!
Про убитых в ходе этнической зачистки гаитян нечего и упоминать, столько лет прошло, и тогда американцы возмущались намного меньше. Стихия народного гнева,знаете ли, и мачете - орудие ее, огнестрела практически не было, это ли не доказательство праведности порыва ( и экономии патронов).
Рафаэль Леонидас Трухильо Молина столько сделал для страны , он практически создал ее, он стал всем для ее жителей, а получил пули на ночном шоссе от горстки заговорщиков. Он всегда говорил, что оставит страну только мертвым, что никогда не сбежит и не отступит, так что даже убив его, они поступили, как он хотел.

О том, что было дальше:

На убийстве Трухильо книга не заканчивается. Можно сказать, что с этого момента всё только начинается. И последствия того, что накосячили в ходе исполнения горячие доминиканские парни, и кровавая мясорубка облав, арестов и истязаний, и расплата "Пупо" Романа за нерешительность, и Хоакин Балагер, политический канатаходец в попытке сохранить жизнь себе и надежду на лучшее - стране.

PS В книге присутствуют развернутые описания пыток. (шевелит губами не в силах подобрать слова) Просто предупредила.

PPS Этническая зачистка в Доминикане случилась в 1937 году. Если бы Эра Трухильо была художественной выдумкой, автора осмеяли бы за столь грубые аллюзии, но оно не выдумка. Жутковато становится при мысли, что мы ничего не знаем о том, что и как руководит поведением человечества. Что за вышние силы и космические излучения?

PPPS Говорят, в современной Доминикане не редкость услышать: "При Трухильо было лучше", "При Трухильо порядок был", " Хозяин воровать не давал. То есть под самого себя он всё подгреб, а другим не давал, это да"

PPPPS ( да что я не заткнусь никак) Почти полбалла я накинула за последние строчки книги. За Уранию Кабраль, почувствовавшую, что ненависть к прошлому не должна распространяться на страну в целом.

PPPPPS ( просто так) А в испанский язык можно влюбиться за одно только звучание слова "труд". Trabajo. Трабахо. Почти трудовыебудни.

(Кажется, та самая авенида, где прогуливался El Jefe в сопровождении своих тонкошеих вождей)

Находясь под сильнейшем впечатлением от романа Мануэля Васкес Монтальбана - Галиндес (рецензия), я вознамерился было черкнуть пару строк и о "Нечестивце" Марио Варгас Льосы, однако обнаружил, что на роман именитого перуанца уже написаны, по меньшей мере, две отличные рецензии (первая и вторая). Поэтому этот отзыв будет сокращенным и расскажет лишь о том, что именно мне показалось интересным.

Среди всех правителей Третьего Мира диктатор Доминиканской Республики Рафаэль Леонидас Трухильо был одним из самых одиозных и жестоких. Железной рукой управляя своей небольшой страной в течение 31 года, он полностью подчинил своим интересам и прихотям ее социально-экономическую и политическую жизнь, жестоко расправлялся с оппонентами и малейшими намеками на инакомыслие и критику своего режима. Он стал настоящим эталоном диктатора: полный контроль над экономикой страны, ярко выраженная идеология (антикоммунизм), культ личности, атмосфера всеобщего подавления и страха с одной стороны и тотальное психологическое властвование над умами сторонников - с другой.

Как раз о природе этой психологической власти Варгас Льоса и задает из множества вопросов в своем романе и, похоже, не находит ответа. Или находит, но дает возможность читателю самому до него дойти. В самом деле, устрашение - это, конечно, одна из причин, но для этого надо иметь власть над орудиями устрашения: военными, полицейскими, палачами - и их руководителями. Что заставляло людей безоговорочно подчиняться жестокому правителю? Выполнять самые бесчеловечные приказы? Приносить а жертву на алтарь своей преданности самое дорогое: жен, дочерей, братьев? В чем тайна магического и парализующего воздействия личности диктатора? Какой психологический или идеологический вакуум в умах людей он заполнил?

Наверняка на эту тему уже написано множество трудов, объясняющих ее с разной степенью убедительности. Но факт остается фактом: маятник развития любого общества при определенных условиях может качнуться в сторону авторитаризма, и далеко не все люди будут этим недовольны. Книга Марио Варгаса Льосы в данном случае - и рассказ о делах минувших, и предостережение. Потому что ответ на заданный выше вопрос, мне думается, только один: борьба за свободу от гнета и рабства должна начинаться с души человека - с убийства внутреннего диктатора.