Бытие и время

Философию трудно читать, о философии трудно писать.

К этой книге я шла несколько лет. Все мечтала прочитать ее, постоянно встречая упоминания о ней практически во всех источника, хоть как-то связанных с историей, культурой, литературой, искусством 20 века. А 20 век в литературе и искусстве - моя большая любовь.

И зная о том, как интересна мне будет именно "Бытие и время", я все же решила подготовиться, насколько это возможно, то есть кроме легко давшихся и давно полюбившихся Платона, Аристотеля, англичан и шотландцев, освоить еще Канта и Гегеля.

Покривлю душой, если не признаюсь, что тернистый путь к Хайдеггеру через Канта и Гегеля был не лишен своего удовольствия и даже чувства удовлетворения.

А наградой за труды был поход в магазин и покупка новенького томика Хайдеггера за какую-то баснословную цену, но не суть. Действительность погружения в идеи Хайдеггера превзошла все ожидания. На очереди перечитывание, ну и еще вот тут мне советуют обязательно прочитать Проппера, для систематизации и порядка, так сказать.

Главная книга XX века.

«Совесть взывает самость присутствия из потерянности в людях» - Хайдеггер.

Предварительные замечания:

1. Сам Хайдеггер (дальше - Х.) не причислял себя к экзистенциалистам, но любой, кто прочитал эту книгу, поймет, что он был самым настоящим отцом этого направления. И Сартр, и Камю, и даже Эрих Фромм пили из этого колодца. Заимствование идей просто колоссальное. В Книге есть все темы, которые встречаются позже в трудах экзистенциалистов, она по сути определила целое направление в философии нового времени. Поскольку я ознакомился с некоторыми трудами Камю и Сартра до того как перешел к Х., то у меня вообще сложилось впечатление, что все то, чем занимались экзистенциалисты является просто комментарием к Х. Тема экзистенции, заброшенности, одиночества, смерти, бегства от свободы Фромма, подлинного и неподлинного существования – все это прямо или косвенно есть в Книге.
2. Х. хотел написать 2 книги по 4 раздела в каждой, а опубликовал только 2 раздела первой книги. Поэтому «Бытие и время» - это только малая часть задуманного автором. Но даже этого хватило, чтобы предопределить мысль 20-го века.
3. Язык. Х. пишет на своем языке. Он порывает со всей предыдущей традицией философствования с ее понятийным аппаратом и создает свой язык. Язык Х. чрезвычайно сложен для понимания. Почему он не хотел изложить свои идеи на доступном языке? Подозреваю, что это было бы невозможно. Сократ, например, ничего не хотел писать, потому что считал, что язык не в состоянии передать в полноте и точности то, что он имел ввиду. Наверное, Х. чувствовал, что не сможет передать то, что хочет сказать на нормальном человеческом языке. Поэтому он изобретает свой язык. Это очень трудно и на самом деле гениально!
4. Трудности понимания. Из-за того, что Х. говорит на своем языке понять написанное чрезвычайно сложно. Сам я думаю, что понял не более 10% написанного, но уже этому рад. Вообще, я сомневаюсь, что Х. смог кто-то понять на 100%...даже Сартр или Ясперс. Понять полностью Х. мог только он сам. Хотя, я где-то слышал, что Х., когда он возвращался к работе над книгой, не мог иногда сам понять смысла написанного им самим. Это говорит о том, что он творил язык и не разговаривал на таком языке в обыденной жизни. Хотя, читать Х. мне было легче чем, например Гегеля, но гораздо труднее чем, например Канта.

Ключевые идеи.

1. Бытие и сущее. Сам Х. считал себя философом одной идеи – идеи о бытии. Понимание различия между бытием и сущим – это ключ к философии Х. Различие это очень простое. Сущее – это все то, что существует, будет существовать, существовало или просто есть предметом нашей мысли (дерево, человек, камень, машина, ангелы, инопланетяне, Бог, Плутон и т.п.). Бытие – это существование этого сущего. Бытие можно выразить словами «есть» или «существование». Бытие есть условие всякого сущего. Если у сущего нет этого «есть», то оно Ничто. Ничто «ничтойсвует», а не существует. Ничто нельзя помыслить, его можно только почувствовать.
Собственно говоря, именно в забвении вопроса о бытии Х. видит проблему философии и вообще мира. Начиная уже от досократиков, тема бытия (существования) постепенно уходит на второй план. Философия делает своим предметом сущее (государство, общество, человек, природа, Бог, познание и т.п.). Эта ориентация философии на сущее породило науку, которая всецело занимается сущим. Всякая наука начинается со своего предмета, объекта. Наука начала «откусывать» от предмета философии отдельные сущее и в итоге, в Новое время, вообще возник вопрос о надобности философии. Все то, сущее, что так долго было предметом философии ,было разобрано отдельными науками, которые достаточно успешно этим сущим начали заниматься. При этом, за 2400 лет человечество ни на йоту не приблизилось к пониманию бытья и его смысла. Забвение вопроса о Б. оставило развитие сознания человека. В бытийном смысле, мы имеем того же дикаря, который теперь вооружен не луком, а ядерным оружием.
Поэтому, предметом новой философии должно стать бытие. Сущее нужно отдать науке. Наука не сможет заниматься бытьем т.к. его невозможно объективировать. Х. порывает с этой тысячелетней традицией философии в исследования сущего и поэтому, отбрасывает также весь традиционный понятийный аппарат. Поэтому Х. так сложно понять ведь он говорит на языке бытия, а не сущего.

2. Dasein. Х. ставит вопрос «что такое бытие» и «в чем смысл бытия». Наиболее удобно подступится к этому вопросу, если мы начнем с человека. Х. употребляет для этого труднопереводимый термин «Dasein». В переводе Бибихина (я в этом переводе читал) это обозначается как «присутствие». В других переводах также употребляется «вот бытие», «здесь бытие». Я понял Dasein как сущее, которым являемся мы сами. Dasein это не человек вообще, а мы сами. Дазаин не только онтичен, но и онтологичен. Это нельзя выразить декартовским «Я» потому что тут нет противопоставления объекту. Dasein – это я существующее в мире. «Мир» здесь употребляется не в традиционном понимании, объективного мира, а скорее в гуссерльелевском «жизненном мире», моем мире. Х. (Бибихин) использует также термин «повседневность». Мир у каждого свой.
У «Dasein» есть бытье, которые Х. обозначает экзистенцией. Экзистенция – это человеческое (мое) существование.

3. Подлинное и неподлинное бытие. «Присутствие» экзистирует в двух модусах: подлинном (собственном) и неподлинном Несобственном) . Причем, дазаин изначально падает в неподлинное. Возможно, ему даже просто так удобнее. Подлинное существование Х. обозначает как «самость», а неподлинное как «люди» (das man). Неподлинное существование означает для Хайдеггера осуществление возможности потерять себя в мире, погрузиться в него и отождествить себя с ним, жить «как все», «как люди», когда не ты живешь, а тобой живут. Тобой думают, тобой говорят, за тебя решают. Самость – это бытье с собой, способ бытья, когда присутствие живет, выбирая самого себя, реализуя свой собственный проект себя. Самость – это быть собой в высшем понимании.

4. Экзистенциалы Dasein. По сути «Бытье и время» есть экзистенциальной аналитикой Dasein. Это начало новой философии. Экзистенциалы – это фундаментальные характеристики Dasein. В терминологии Канта можно сказать, что они априорны, врожденные.
Забота. Бытье человека это всегда Забота. Dasein изначально ориентирован на выход из себя. Он всегда озабочен повседневностью (вещами, другими людьми). Он не отстранен, его волнует внешний мир, он заинтересован им. В коком-то смысле, человек изначально неполноценен и стремится, желает чего-то.
Забота, по Хайдеггеру, представляет собой единство трех моментов: ("быть-всегда-уже-впереди-себя-в-мире-в-качестве-бытия-при-внутримировом-сущем". )
- бытие в мире. Мы всегда бытийствуем в мире (хотим что-то, думаем о чем-то и т.п.). Бытие человека всегда ориентировано на мир. Это напоминает идею интенциональности сознания у Гуссерля. Сам мир воспринимается Dasein как средство. Мы понимаем какую-то вещь, если знаем для чего она предназначена, как ее использовать. Мы понимаем что такое чашка, если знаем что ее можно использовать для питья воды. Если аборигену показать незнакомы предмет, то он будет думать как его использовать. Поэтому бытье мира Х. обозначает как «подручное». Не надо удивляться тому, что у нас пропадают леса, виды животных и т.п., ведь изначально мир воспринимается нами как подручное. Мир здесь не в смысле объективного мира, а в смысле нашего жизненного мира и этот мир есть следствие Dasein.
Человек «падший», в том смысле, что он желает раствориться, забыться в мире.
- «забегание вперед» выход за пределы себя. Человек существо проектирующее само себя в нечто большее, чем есть в данный момент. человеческое бытие "есть то, что оно не есть"
-бытие-при-внутримировом-сущем. это способ отношения к вещам не как к наличным, не как к предметам, а как к инструментам. Отношение к сущему как к подручному.

5. Быть собой нам помогают: бытье к смерти (осознание конечности отсеивает все несущественное), совесть (голос/зов совести « имеет характер призыва присутствия к его наиболее своей способности быть самим собой, причем в модусе взывания к его наиболее своему бытию») и ужас (ужас перед ничто, что-то наподобие «пограничных ситуаций» у поздних экзистенциалистов). Ужас Х. характеризует как «отмычку к себе». Ужас обнажает ничтожность всего, могущего озаботить. Смерть всегда моя и поэтому она возвращает меня к себе. Никто не может умереть за меня. Мир пытается откинуть мысль о смерти. Совесть она также всегда моя. Она взывает вернуться к себе. Через совесть говорит самость.
«Совесть взывает самость присутствия из потерянности в людях» - Х.

6. Отталкивают от себя нас: страх, двусмысленность (стирание границ между правдой и неправдой), любопытство( интерес не связанный с сущностью вещей, интерес пустой, не для понимания) толки (отождествление вещи с тем, что о ней говорят люди).

7. Время. Х. прежде всего рассматривает время как временность. Из трех аспектов времени: настоящего, прошлого и будущего, Х. считает наиболее важным будущие, потом прошлое и лишь потом настоящее. В отличии от многих популярных идей из разряда «жить настоящим», Х. считает, что таким образом человек теряется в повседневности, заслоняет от себя свою конечность, теряется в несущественном и сползает в «люди».

Следует сказать, что в более поздний период Х. утвердился в мысли, что человечество движется к опасной черте, и спасти его на этом пути может только Бог. Но это должно быть какое-то новое откровение. Старые боги умерли в общественных отношениях еще при Ницше. А сейчас о Боге в обществе говорить вообще стало неприлично.

Смыслом бытия сущего, которое мы именуем присутствием, окажется временность.

“Это не нравится мне”. – Почему? – “Я не дорос до этого”. – Ответил ли так когда-нибудь хоть один человек.

Приступив к чтению «Бытия и времени», я впервые был близок к согласию с этим высказыванием Ницше из «По ту сторону добра и зла». Даже перечитав пять раз предложение в духе: «Понятность бытия сама есть бытийная определенность присутствия», я не мог с точностью понять что же имеет в виду автор. Во вступительной статье переводчик говорит о том, что к тексту Хайдеггера нужно адаптироваться и привыкнуть, при этом он указывает что чего-то неимоверно, непостижимо сложного для понимания Хайдеггер не выписывает. Не передать словами радость, которую я испытал, когда стал понимать о чем пишет Мартин Хайдеггер к третьему параграфу. До него пробирался через каждое предложение с трудом, затем всё пошло более-менее ровно. Хотя читать больше 30 страниц «Бытия и времени» в день я все же не смог.

Люди сами имеют свои манеры быть. Упоминающаяся тенденция бытия, именуемая у нас дистанцией, основана на том, что бытие с другими как таковое озаботилось серединой. Она экзистенциальная черта людей. Для людей речь в их бытии идёт по сути о ней. Потому они держатся фактично в усредненности того, что подобает, что считается значимым и что нет, за чем признается успех, чему в нём отказывают. Эта серединность, намечая то, что можно и должно сметь, следит за всяким выбивающимся исключением. Всякое превосходство без шума подавляется. Всё оригинальное тут же сглаживается как издавна известное. Всё отвоеванное становится ручным. Всякая тайна теряет силу. Забота серединности обнажает опять же сущностную тенденцию присутствия, которую мы именуем уравнением всех бытийных возможностей.

Пишут, что язык Хайдеггера поэтичен. Язык Ницше – поэтичен, а вот Хайдеггера... Он облекает свои ощущения и чувства в мысле-слова. Конструирует сложнейшие и запутанные предложения. Использует одно слово в пяти его возможных смысловых значениях. Текст работы написан нетипично и необычно, разрывая обыденное представление о построении слов в предложении. Но есть ли здесь поэзия? Так называемое живое немецкое философское слово, в котором вряд ли получится подивиться красоте стилизации, как, например, в том же «Заратустре».

«Бытием и временем» Хайдеггер хотел заново поставить перед философией вопрос о смысле бытия, который был задвинут на задворки мышления. Если кому-то лень читать, то смысл бытия по-Хайдеггеру заключается во временности бытия. Именно поэтому он ставит в названии труда эти два термина – один вытекает из другого. А дальше разбирайтесь сами, как и указывает Хайдеггер в финале.

Хотя опять же, как верно указал переводчик во вступительной статье, в «Бытии и времени» нет особенной сложности мыслей. Хайдеггер представляет свою конструкцию каждодневного бытия, присутствия. Конструкция подробная и обширная, но не сложная. Язык – сложен и труден для понимания, но не идеи автора.

Хватаясь за феноменологический призыв – «назад к самим вещам!» Хайдеггер расчленяет само бытие и время на составные модусы. Подробно расписывает присутствие, бытие-в, мир, бытие-в-мире. В этом и заключается суть используемого феноменологического метода. Каждый аспект и каждую составную часть бытия и сущего выхватить и выписать, со всеми возможными смысловыми, фонетическими подтекстами. У Хайдеггера особое место в трактате занимают смысловые значения слов. Сущее, присутствие, падение каждое слово тяжеловесно и проработано. Отношения между сущим, бытием и присутствием прописаны досконально. Казалось бы простые и очевидные вещи Хайдеггер облекает в сложную структуру. Отсылание, встречность и прочее. А смысл? В данном случае трактат лучше бы выглядел в виде схемы.

Краткое содержание трактата Хайдеггера будет выглядеть приблизительно так:
Живет человек в виде присутствия (типа-сейчас, бытие-вот, дазайн) окружает его подручное, а сам он совершает падение в людей, из-за страха, двусмысленности и толков, которым верит на слово. Таким образом он бежит от самого себя, самого себя теряет. Вдруг ужас перед смертью настигает его, и он возвращается к себе и осознает ничтожность. Тогда он чувствует зов совести, а вместе с ним виновность свою и всех, тогда у него есть возможность - воли-иметь-совесть.

Правда я немного опустил феноменологическую разработку бытия-в-мире, определение мирности, времени и кое-что другое.

Возможно, он был первым кто ухватил экзистенциализм и придал ему направление. Но таков был дух эпохи, и эти идеи просто витали в воздухе, подготовленные мыслителями предыдущего века. Некоторые части «Бытия и времени» неимоверно увлекали и поражали своей тонкостью, глубиной мысли. Например, параграфы о падении, толках, двусмысленности, любопытстве и некоторые другие, касающиеся именно, так называемого, экзистенциализма. Но все же решимость-нерешимость, падение, воля-иметь-совесть, ужас и прочее разработано достаточно удачно в художественных трудах тех же Сартра и Камю. Так есть ли толк читать Хайдеггера, если его самые глубокие находки были блестяще изображены писателями? Правда в отличие от художественных произведений, «Бытие и время» претендует на фундаментальность конструкции.

Люди могут как бы обеспечить, что «человек» к ним постоянно апеллирует. Они с крайней лёгкостью могут за всё отвечать, потому что никто не тот, кто должен за что-то постоять. Люди всегда «были» должны так поступить, и тем не менее можно сказать, что «ни один» не был. В повседневности присутствия почти всё делается через тех, о ком мы вынуждены сказать, что никто ими не был.

Время и бытие – очень много чисто германской зауми, но есть и полезные «уроки». Мы попытались жить не в своем времени и опять выпали в Безвременье. Бесконечные «старые песни о главном» или снова и снова «день сурка». Л.Витгенштейн написал: «опередивший свое время, когда-то догнал его». Мы же никак не догоним и, кажется, «выпали из бытия». А самого Хайдеггера нужно обдумывать, «откусывая» маленькими кусочками. В этом сборнике мной еще не все работы прочитаны…

Что есть Душа человека? Знает - Язык...

Глава «Путь к языку» Хайдеггера начинается цитатой из «Монолога» Новалиса: « Как раз своеобразие языка -что он озабочен только самим собой-никому не ведомо». Так как же найти ПУТЬ К ЯЗЫКУ?
Зачем? «Мы как раз те существа, у которых ЯЗЫК есть. ДАР РЕЧИ только и отличает Человека, делает его Человеком. ..Мы существуем прежде всего в языке и при языке…Вместе с тем это-непрочное обладание. От изумления или страха человек теряет ДАР РЕЧИ. Другой теряет речь от несчастного случая. Он не говорит…и не молчит. Он НЕМ. А речь предполагает произнесение артикулированных звуков. В речи язык дает о себе знать как деятельность органов речи: полости рта, губ, «зубной преграды», языка, гортани. Язык-это «язык», исходящее из уст…»
Аристотель:- «То, что происходит при произнесении звуков, есть указания на имеющиеся в ДУШЕ ПРЕТЕРПЕВАНИЯ, а написанное указывает на звуки голоса. И как письмо не у всех людей одно и то же, так и звуки голоса не одни и те же. Но то первичное, чего они(ЗВУКИ и ПИСЬМО) суть указания, это- одинаковые у всех людей ПРЕТЕРПЕВАНИЯ ДУШИ; и вещи, уподобительными изображениями которых являются они (претерпевания), тоже одинаковы»… - Текст Аристотеля есть просвещенное высказывание о той классической постройке, в которой СКРЫТ ЯЗЫК как РЕЧЬ. Буквы указывают на звуки. Звуки указывают на переживания в душе. Переживания указывают на касающиеся их вещи. Поскольку язык ЕСТЬ, …он-сущее(налично существующее).Начавшееся в греческой античности размышления о языке …достигают вершины в языковедческой мысли Вильгельма Гумбольдта- «О различии в строении человеческого языка и его влиянии на ДУХОВНОЕ РАЗВИТИЕ человеческого рода(Берлин,18360)».
- Членораздельный звук - по Гумбольдту- есть основа и сущность всякой речи. ЯЗЫК, схваченный в его сути, есть НЕЧТО в каждый момент ПРЕХОДЯЩЕЕ …даже его фиксация НА ПИСЬМЕ есть всего лишь не совершенное, МУМИФИЦИРУЮЩЕЕ СОХРАНЕНИЕ.
- Сам ЯЗЫК ЕСТЬ НЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ, А ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ. ЯЗЫК есть вечно обновляющаяся РАБОТА ДУХА, направленная на то, чтобы сделать АРТИКУЛИРОВАННЫЙ ЗВУК – ВЫРАЖЕНИЕМ МЫСЛИ.
Непосредственно и в строгом смысле это(язык) есть определение речи, но ведь в подлинном и существенном смысле лишь всю совокупность этой речи только и можно считать языком». Гумбольдт говорит т.о., что существо языка он видит в речи. Г. представляет язык «как особенную «РАБОТУ ДУХА»…
- Язык следует рассматривать не …как мертвое порожденное,но гораздо более как некое порождение; надо отвлекаться от того, что он делает в качестве обозначения предметов и средств взаимопонимания и, напротив, восходить к его тесно переплетенному с его ВНУТРЕННЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ ДУХА источнику и их взаимному влиянию друг на друга»..
- Когда в душе просыпается чувство, что ЯЗЫК есть не просто разменное средство взаимопонимания, но подлинный МИР, который ДУХ внутренней работою своей силы призван воздвигнуть между собой и ПРЕДМЕТАМИ- тогда ДУША на правильном пути к тому, чтобы все больше открывать в нем и вкладывать в него»…Работа духа есть ПОЛАГАНИЕ (учение новоевропейского идеализма), синтез между СУБЪЕКТОМ и его ОБЪЕКТАМИ. «То, что вырабатывает сила субъекта, что она ПОЛАГАЕТ своей работой между субъектом-объектами, Гумбольдт называет «миром». В подобном «мировоззрении» человеческое множество приводит себя к самовыражению…