Книга известного французского социолога и философа Жана Бодрийяра (р. 1929) посвящена проблемам «общества потребления», сложившегося в высокоразвитых странах Европы к 70-м гг. XX в. Основываясь на богатом экономическом и социологическом материале, Бодрийяр на примере Франции дает критический анализ такого общества с философской, социологической, экономической, политической и культурной точек зрения. Он выявляет его характерные черты и акцентирует внимание на том влиянии, которое процессы, происходящие в «обществе потребления», оказывают на моральное и интеллектуальное состояние его граждан. Книга написана ярко, образно. На русском языке издается впервые.
Адресована читателям, интересующимся современными социальными процессами и их осмыслением.
«Два переживания омрачают мою жизнь. Первое состоит в понимании того, что мир предстает необъяснимо таинственным и полным страдания; второе — в том, что я родился в период духовного упадка человечества…»
Альберт Швейцер
Общество потребления, как новый тип социализации, и сопутствующая ему теория «общества изобилия» стали популярными предметами критического анализа примерно в 50-ые годы XX-ого века. На данную тему писали такие известные мыслители, как Фромм, Гэлбрейт, Маркузе, Паккард, Вирильо, Ланьо и многие другие. Но книга Бодрийяра особенная; опубликованная в 1970 году, она представляет собой одно из наиболее полных и последовательных социально-философских исследований общества потребления и связанных с ним явлений.
Конечно, общая тональность работы Бодрийяра не отличается оригинальностью, т.е. носит обличительно-язвительный характер по отношению к обществу потребления и «массе», его населяющей, ценность исследованию придаёт другое - его тотальность; «феномен» общества потребления рассмотрен Бодрийяром во всех его проявлениях: от структуры семейных расходов до анализа «СМИ, секса и досуга». Но сначала требуется уточнить, что потребление Бодрийяр понимает не в «обычном» смысле как «процесс удовлетворения потребностей человека», но как систему отношений не только к вещам, но и к другим людям и ко всему миру: «потребление, в той мере в какой это слово вообще имеет смысл, есть деятельность систематического манипулирования знаками». «Знаковый» подход объясняет, почему у потребления нет пределов: если бы оно было поглощением и присвоением благ, то рано или поздно наступало бы пресыщение. Но в современном обществе подобный эффект не наблюдается: людям хочется потреблять все больше и больше. Отсюда Бодрийяр делает вывод: потребляются не сами вещи, материальные блага, а именно «отношения - обозначаемые и отсутствующие, включенные и исключенные одновременно; потребляется идея отношения через серию вещей, которая её проявляет».
С указанной позиции Бодрийяр подробно исследует «баланс изобилия» в современном постиндустриальном обществе (а именно показывает, что никакого изобилия не существует; логика здесь простая: изобилие - это не когда много, а когда хватает) и формулирует теорию потребления как процесса «производства социальных знаков и манипуляции ими». В финале книги, и возможно, это всего лишь дань нонконформистской «традиции», несколько слов сказано о массовой культуре.
Подобно памяти о детстве человека, существует память о детстве человечества. Чем дальше уходит общество от органического единения человека и природы, чем больше возрастает господство науки и техники, тем сильнее становится сентиментальная грусть о заре времён. Отсюда идеализация образа жизни примитивных народов, тоска по простой счастливой жизни на лоне природы... Бодрийяр, будучи «серьёзным философом», разумеется, не предлагает решения проблемы «общества потребления», ограничиваясь критикой существующего положения. Хотя и предвещает (или надеется) на скорое исчезновение «ненавистного» явления: «мы ждём грубых нашествий и внезапных разрушений, которые столь же непредвидимо, но очевидно, как в мае 1968 г., разобьют эту белую мессу». Но что служит источником подобного ощущения? Помнится, Моруа с поразительным оптимизмом говорил об изобретении телевидения, предлагая «создать во Франции телевидение, достойное Мольера и Бальзака». Не вышло... Аналогичная история произошла с Интернетом: когда в 60-ые годы учёные создавали «всемирную паутину», большинство видело в этом изобретении «образовательную и научную площадку, мощное орудие прогресса», но самым «востребованным» продуктом Интернета, вопреки ожиданиям, оказались социальные сети.
И всё же оптимизм Бодрийяра, его неискоренимая, интеллектуальная вера в человечество, не может не вызывать восхищения. Собственно, как и его книга...
«Два переживания омрачают мою жизнь. Первое состоит в понимании того, что мир предстает необъяснимо таинственным и полным страдания; второе — в том, что я родился в период духовного упадка человечества…»
Альберт Швейцер
Общество потребления, как новый тип социализации, и сопутствующая ему теория «общества изобилия» стали популярными предметами критического анализа примерно в 50-ые годы XX-ого века. На данную тему писали такие известные мыслители, как Фромм, Гэлбрейт, Маркузе, Паккард, Вирильо, Ланьо и многие другие. Но книга Бодрийяра особенная; опубликованная в 1970 году, она представляет собой одно из наиболее полных и последовательных социально-философских исследований общества потребления и связанных с ним явлений.
Конечно, общая тональность работы Бодрийяра не отличается оригинальностью, т.е. носит обличительно-язвительный характер по отношению к обществу потребления и «массе», его населяющей, ценность исследованию придаёт другое - его тотальность; «феномен» общества потребления рассмотрен Бодрийяром во всех его проявлениях: от структуры семейных расходов до анализа «СМИ, секса и досуга». Но сначала требуется уточнить, что потребление Бодрийяр понимает не в «обычном» смысле как «процесс удовлетворения потребностей человека», но как систему отношений не только к вещам, но и к другим людям и ко всему миру: «потребление, в той мере в какой это слово вообще имеет смысл, есть деятельность систематического манипулирования знаками». «Знаковый» подход объясняет, почему у потребления нет пределов: если бы оно было поглощением и присвоением благ, то рано или поздно наступало бы пресыщение. Но в современном обществе подобный эффект не наблюдается: людям хочется потреблять все больше и больше. Отсюда Бодрийяр делает вывод: потребляются не сами вещи, материальные блага, а именно «отношения - обозначаемые и отсутствующие, включенные и исключенные одновременно; потребляется идея отношения через серию вещей, которая её проявляет».
С указанной позиции Бодрийяр подробно исследует «баланс изобилия» в современном постиндустриальном обществе (а именно показывает, что никакого изобилия не существует; логика здесь простая: изобилие - это не когда много, а когда хватает) и формулирует теорию потребления как процесса «производства социальных знаков и манипуляции ими». В финале книги, и возможно, это всего лишь дань нонконформистской «традиции», несколько слов сказано о массовой культуре.
Подобно памяти о детстве человека, существует память о детстве человечества. Чем дальше уходит общество от органического единения человека и природы, чем больше возрастает господство науки и техники, тем сильнее становится сентиментальная грусть о заре времён. Отсюда идеализация образа жизни примитивных народов, тоска по простой счастливой жизни на лоне природы... Бодрийяр, будучи «серьёзным философом», разумеется, не предлагает решения проблемы «общества потребления», ограничиваясь критикой существующего положения. Хотя и предвещает (или надеется) на скорое исчезновение «ненавистного» явления: «мы ждём грубых нашествий и внезапных разрушений, которые столь же непредвидимо, но очевидно, как в мае 1968 г., разобьют эту белую мессу». Но что служит источником подобного ощущения? Помнится, Моруа с поразительным оптимизмом говорил об изобретении телевидения, предлагая «создать во Франции телевидение, достойное Мольера и Бальзака». Не вышло... Аналогичная история произошла с Интернетом: когда в 60-ые годы учёные создавали «всемирную паутину», большинство видело в этом изобретении «образовательную и научную площадку, мощное орудие прогресса», но самым «востребованным» продуктом Интернета, вопреки ожиданиям, оказались социальные сети.
И всё же оптимизм Бодрийяра, его неискоренимая, интеллектуальная вера в человечество, не может не вызывать восхищения. Собственно, как и его книга...
Меня заинтересовало упоминание об этой книге в предисловии к роману "Белый шум" Дона Делилло, который я совсем недавно прочитала. Наверное философия Бодрийяра действительно повлияла на Делилло, очень уж темы его работы пересекаются с главными темами романа Деллило.
Книга очень интересная, сложная и неоднозначная.
Бодрийяра называют философом пост-модерна. Пусть будет так. Я не очень-то разбираюсь в этой терминологии.
Философия для меня большое увлечение, но не специальность. Экономика специальность и большая любовь, а психология, опять же, большое увлечение.
Так что немудрено, что эту работу, в которой такое тесное сплетение философских, экономических и психологических идей, мне было читать особенно интересно.
Определение современного общества как общества потребления, глубокий структурный анализ общества потребления, теория потребления, такое интересное, и, в общем- то, логичное понятие, как Потребляющее Эго, понятие Метапотребления, различия в структурных моделях мужского и женского потребления - все это очень понятно и интересно изложено.
Реклама никогда не обращается к одинокому человеку, она рассматривает его в разнообразных отношениях, и даже тогда, когда она как будто касается его «глубинных» мотиваций, она всегда делает это зрелищно, то есть она всегда приглашает близких, группу, все иерархизированное общество в процесс восприятия и интерпретации, в начатый ею процесс производства желания.
Бодрийяр излагает свои теории, идеи, мысли очень четко и логично. С ним можно соглашаться или не соглашаться, но трудно его не понять.
Всякое размышление о потребностях покоится на наивной антропологии: на естественной склонности к счастью. Счастье, вписанное огненными буквами в рекламу Канарских островов или солей для ванн, – это абсолютная точка отсчета общества потребления; собственно, это эквивалент спасения. Но каково это счастье, преследующее современную цивилизацию с такой идеологической силой?
Третья, последняя часть работы, называется "СМИ, секс и досуг". В ней - очень интересный анализ массовой культуры, поп-арта, средств массовой информации и их влияния на людей. Есть отдельная глава про культуру Китча - тему, которой я очень заинтересовалась в последнее время.
Очень интересен анализ Медиума, как послания, включая Медиум рекламный.
В книге очень увлекательное Заключение, с интригующим названием "О современном отчуждении, или конец сделки с дьяволом".
Ну и еще много всего интересного.
Пересказать философский труд Бодрийяра трудно. Читать же его очень и очень интересно.
Существует сегодня вокруг нас своего рода фантастическая очевидность потребления и изобилия, основанная на умножении богатств, услуг, материальных благ и составляющая род глубокой мутации в экологии человеческого рода. Собственно говоря, люди в обществе изобилия окружены не столько, как это было во все времена, другими людьми, сколько объектами потребления.
При всём, быть может, многообразии и глубине высказанных Бодрийяром мыслей, читать эту книгу совершенно невозможно. С какой стороны ни подступись - сплошь витиеватый и вместе с тем канцеляристский стиль, чересчур, словно в насмешку над читателем, академичный и просто-напросто скучный. Я не дочитал до конца, одна и та же мысль разжёвывается на десятках страниц. Стиль заросших книжной пылью философов(постмодернистов в частности) подлежит осмеянию не меньше, чем это самое общество потребления.
Берегите психику!
Во время написания рецензии никто не пострадал, все совпадения с реальными людьми – случайны. Все события – не из нашей реальности.Дело №143
… было обнаружено мобильный телефон Samsung S5; 3 фунта монетами (на двух из них лицо королевы изуродовано царапинами); бумажник с кредитной карточкой Lloyds и Oyster-card – так называемая “травелка»; открытая пачка с зефиром Haribo в левом верхнем кармане кожаной косухи и запечатанные жевательные резинки той же Haribo в правом; книга в мягкой обложке Жан Бодрийяр «Общество потребления» - на полях:
16.03.2016
Сегодня, проходя мимо ничем не примечательного домика в затененном углу, увидел на зашторенном окне ансамбль из всякого хлама и среди него плетеную корзинку с десятком желтеньких лимонов.
Три года назад я бы сказал: «Понты кидают»
Сегодня же подумал: «Знак, используемый обществом, для передачи информации другим потребителям об обладании избыточным продуктом. В данном случае лимоны обозначают принадлежность владельцев к среднему классу»
… а также блокнот с весьма странными записями:
2 дня до конца времени
Я захлопнул дверь с надписью merchant entrance, включил мрачный германский готик и помчался в сторону близлежащего Iceland. На красной телефонной будке красовались фотографии полуобнаженной красавицы и слова»: чищу бананы, 30 фунтов за один. Интересно, сколько нужно начистить для айфона. Думаю, около дюжины хватит. «Американская мечта» в действии. Если живешь не в странах первого мира, то будет сложней, но есть же разные продвинутые техники для эффективного заработка.
Iceland. Ах, как же приятен звук падающей пачки батончиков Bounty в корзинку. У меня уже дрожат руки и течет слюна от призрачного кокосового вкуса. Вообще, я люблю сладкое. Помню, в детстве бабушка иногда привозила всякие сникерсы, баунти и, о боже, милкивеи. Я был без ума от них.
По дороге к кассе я набрел на йогурты с рисом и не смог удержаться – всегда хотел их попробовать. Думал взять два, но увидел, что они стоят 1 фунт 25 пенни, а три – 1 фунт 37 пенни. Осмотревшись по сторонам, я мысленно сказал дамочкам с колясками, выгуливающих своих деток по айсленде: или мы попали на джек-пот, или нас жестко развели. Бросил шесть, еще на завтрак будет.
Моё сокровище из йогуртов, батончиков, фанты и конфет медленно катится в сторону кассирши. Парень под 1.90 м, правда, еще каблуки от берцов, стоит с руками в карманах, насвистывает Highway to Hell, считает количество отделов в супермаркете и делает вид, что всё сладкое не его, а соседнего румынского мальчика лет девяти.
- Кеш?
- Нет, кредитка. – Как же легко теперь получить то, что когда-то было ежедневной мечтой. Шмыг-ввод-аут. Когда мне было лет десять, отец дал мне 1 гривну и 50 копеек для покупки жвачек. Я купил сразу пятнадцать и все засунул в рот. Один из лучших моих моментов детства. А еще, когда я выбирал жвачки, незаметно для отца и с молчаливого согласия продавщицы, я взял несколько из серии «18+». Я стал местным героем, а моя коллекция наклеек обрела почтенный статус среди ценителей.
Кстати, тот темнолицый мальчик стоял в очереди с двумя бутылками пива и все время сверлил глазами мою корзину с кучей сладостей. Я пива почти не пью, да и не курю уже почти два года, веду здоровый образ жизни. В конце концов, малыш таки потянулся к пачечке M&M's – получит дома ремнем от отца.
Вышел на открытый воздух и заметил бородатого дядьку закутанного в спальник. Вот же везучий человек, для него время, наверное, имеет только два состояния – «холодно и тепло». Поговорив с ним несколько минут о всяких романтических путешествиях, я было уже решил дать ему лишние йогурты и баунти, но в последний момент отбросил сомнения. Это всё для меня. Увидел в стороне ларёк, провонявший целую улицу своим сладким ароматом тухлого мяса, взял несколько булочек и отдал этому дяде, да еще 200 фунтов в придачу, говорит, хочет поехать в Париж, как Генри Миллер.
У меня круглый счет в банке Lloyds, но зачем он мне теперь. Дилемма праздников – есть много еды, но ты её не хочешь и не можешь уже есть, дилемма будних дней – на выбор есть только борщ и картошка. Беда денег в том, что когда ты постоянно работаешь их не на что тратить, когда не работаешь – их просто нет. В итоге праздники служат инструментом для создания иллюзии, что у тебя широкое разнообразие еды, зарабатывание денег – для создания видимости изобилия.
Вечером. В четырех стенах. Я запихиваю в рот один батончик, получаю три секунды удовольствия, запихиваю второй, потом третий. Я сожрал целую пачку, кроме отвращения больше ничего не чувствую. Я открываю йогурт.
1 день до конца времени
I keep it caged, but I can't control it, so stay away from me, the beast
Is ugly, I feel the rage, and I just can't hold it
– напевеют Скиллет, а я с постели запрыгиваю в джинсы и, застыв в нелепой позе – босая нога на земле, другая в воздухе наполовину одетая – вспоминаю, что уже не работаю.
- Фак!!!
На меня накатывает тошнота, всё вчерашнее говно рвется через гортань наружу. Времени стянуть штанину нет, поэтому я прыгаю на одной ноге и волочу по полу новенькие джинсы. В двух метрах от унитаза треск ткани предшествовал удару головой о толчок. Я отключился.
Мне снились поросята с человеческими лицами, которые из общего корыта ели мою светло-коричневую блевотину «млечный путь на марс». Потом их зарезали и скормили взрослым свиньям. Ужасная судьба, наверное, жить в свое типа удовольствие для чужого удовольствия.
Проснулся я с квадратной головой, плавая в жиже из вчерашних сладостей. Липкая рука зря пыталась протереть глаза и после нескольких вдохов меня снова вывернуло. Последние позывы уже не увенчивались успехом, а со стороны я, вероятно, напоминал выброшенную в прибережное болото рыбу, тщетно пытающуюся ухватить немного воздуха. В те минуты пожалел, что мне не двадцать семь лет – мог бы стать легендой.
После принятия душа я хотел только одного - валяться в постели, но в таком случае голова бы раскалывалась еще больше из-за близлежащей стройки. Потихонечку ковыляя, я сам того не понимая, направился в сторону супермаркета и наткнулся на пустой спальник окруженный желтой лентой. Через несколько минут, после жестокого вымогательства покупки булочек, бабка из ларька рассказала мне, что вчера ночью мой недавний знакомый скончался от передозировки герой.
Такие дела.
Вы любите музыку? Я очень. Мне нравятся звуки, нажимающие на чувства. Тишина, пронзительный крик, тишина, темнота, тишина, рассвет, тишина, скрип двери, холодный душ, скрип двери, тишина, темнота. Для чего создали время? Только для того, чтобы отнимать его. Я за отсутствие времени.
Я иду по айсленде и вижу кругом время. Сроки годности, подарки ко дню рождения, младенцев и пенсионеров, акции и скидки.
Вы верите в спасение души? – спрашиваю я старушку в очереди.
А вы верите в спасение своего тела? – спрашивает меня мерзкая старуха.
Спасать душу – жить в Средневековье, спасать тело – жить в современности. Думать, что спасать тело лучше, чем спасать душу, значит считать современность умнее темных веков.
Чередование товаров на прилавках создает видимость течения времени.
Красивая темноволосая кассирша с уставшими отсутствующими глазами улыбается мне. Я читал антиутопии Оруэлла-Хаксли и хочу вам предложить еще одну. Представьте мир, где нужно постоянно улыбаться – дома, на работе, на фотографиях, в одиночестве, семьи, друзьям, случайным прохожим, мир, где нужно хвалить не Старшего Брата, а жизнь, её величие, её неповторимость. Мир, где разговор о позитиве и улыбках заменяет обряд церковной литургии. И только попробуйте скорчить кислую мину, это значит бросить вызов обществу Веселья. Он был бы еще ужаснее, чем средневековая игра в непорочность. Лицемерие бы стало добродетелью. Как же хорошо, что мы в таком не живем. Улыбайтесь чаще.
Вот кстати одну весёлую историю вспомнил, произошедшую совсем на днях, семнадцатого марта, если не ошибаюсь. Шел с работы вместе с друганом, хотя скорей знакомым по обстоятельствам, и, пытаясь скрасить однообразный досуг, забрели мы в медицинский универ. Решили вспомнить учебные года – присоединились к случайной лекции.
Студенты сразу заметили не своих, но ничего нас не выдавало, кроме их мимолетных улыбок. Старый профессор начал перекличку и несколько раз повторил фамилию:
– Иванов! Иванов! Иванов, вы здесь?
– Да, я здесь! – а что мне оставалось сказать, нужно же было братюня-прогульщика выручить. Студенты только обрадовались такому ходу событий, выразив это общим смехом.
Через час я уже начал скучать, лекции какие-то длинные у них, но тут очкастый пень в белом халате начал рассказывать о занятном новом виде паразитов, недавно обнаруженном в морских котиков. Оказавшись в теле бедного животного, они начинают размножаться со скоростью геометрической прогрессии. Поражая печень, например, они перебрасываются на желудок и лёгкие, потом поражают половые органы, конечности, сердце и мозги. Затем болезнь перебрасывается на другое животное, таким образом, зачастую убивая целые группы, ускоряя темп с каждой жертвой.
– Как же спасти несчастных животных? – выкрикнул я из предпоследнего ряда. Меня отчаянно интересовала такая тема, потому что в те дни я как раз читал книгу одного французского философа.
– Почти никак. – Ответил профессор. – В действительности, животное обреченное уже в самом начале, паразиты просто пожирают его заживо, приговаривая к мучительной смерти.
– Это ужасно! Но что там с «почти»?
Очкарик нахмурился и попытался разглядеть меня лучше. – Ну что ж. Если бы попробовать удушить их еще в зародыше, не дать распространится во всех органах, тогда шансы были бы при условии, что они сожрут себя самостоятельно. Но вот вопрос, каким органом пожертвовать и как оградить доступ ко всем остальным.
– Да! Слишком тяжелые вопросы чтобы решать их самостоятельно без согласия животного и паразитов. – Ответил я, тяжело вздохнув. – Хорошо, что можно решать за себя.
– Что вы несёте, Иванов?
– Простите меня, Петр Алексеевич. – Задумавшись, ответил я. Блин, так же звали моего препода по методологии истории. Вот попал.
Раздраженный старик не заставил себя ждать. – Вон из аудитории. Встретимся в декана, Иванов.
– Ок, старый ты пердун, до встречи! – Бросил я, проходя мимо профессора.
Иванов, Иванов, будешь теперь на все лекции ходить. Была тогда моя первая мысль. Вторая – кажется, я начал всё понимать.
По дороге домой встретил интересную девушку, которую догонял быстрым шагом с двумя пакетами сладостей наперевес. Судя по ее низкой высоте и черных локонах, выступающих из под капюшона, она была с Индии. Обута была в стильные ботинки на высоких каблуках, кожаные штаны обтягивали коротенькие ножки, байкерские рукавицы идеально шли к черной блестящей куртке. Я словил себя на том, что у меня началась эрекция, хотя я не видел еще ничего кроме одежды. Меня стошнило в один из пакетов.
Конец времени
В сегодняшнем сне я был в роле капитана летающий космической тарелки. Наша раса, похожая на чебурашек, защищала последний оплот в космосе от нашествия людей. Но враги взяли судно на абордаж и убивали мою команду по очереди, предлагая коллаборационизм. Когда наступил мой черед, я заорал, кажется, «СИНГУЛЯРНОСТЬ!!!». Или это я уже кричал проснувшись?
Вы знали, что у человека нос продолжает расти на протяжении всей жизни? – пишет на обратной стороне чека из Iceland. Я посмотрел в зеркало на свой длинный нос и мрачно улыбнулся. Потом отбросил чек, достал три баунти и запхал в рот. Глотнул апельсиновую фанту.
После приступа рвоты я уселся за компьютер. Еще глоток, как же выбешивает чертовая жажда. В 2022 году готовится первая попытка колонизации Марса; Китайские ученые работают над роботом-массажером; Какая-то звезда, жена алмазного магната, пожертвовала миллионы на обустройство туалетов в какой-то там задрипанной африканской стране. Но мне в высшей степени на всё это наплевать.
Вот еще один перл: Организация Воюющих Атеистов выступает против деятельности религиозной общины в пятой лондонской зоне и пытается снести старую церковь, чтобы построить там салон красоты или тренажерный зал. Это вызывает у меня особенную улыбку. Наивные современные атеисты не могут понять как в темные века можно было верить в Бога, но сами теперь верят в любовь и красоту.
Посмотрел неплохой фильм «Матрица», возможно, слышали/видели. Нео, главный герой, держал в руках весьма занятную книгу «Симулякры и симуляция». По сюжету весь мир просто матрица – компьютерная программа, просто цифры, а за всем этим стоят злые машины. Улыбнуло. Когда система обретет совесть и перестанет все проблемы валить на зло, возможно, что-нибудь измениться. А пока.. пока я устал.
Устал, да. Мое тощее тело ослабело до предела, лицо покрыла густая щетина, глаза похожи на две темных дыры. Я не колюсь уже третий день, уровень глюкозы, наверное, зашкаливает. Если сегодня я не подохну от этого, что весьма вероятно, возможно, использую более эффективный метод.
Зефир Haribo, вот что нужно вашим детям. Мягкие сладенькие подушечки сделают ваших детей счастливыми, а вам принесут тишину и покой в доме. Вот блин! Совсем забыл о нем. Тоже хотел попробовать за все годы на диетах. Тётенька еще и обещает тишину, покой. Как же я за ними соскучился. Нужно сбегать в супермаркет. Последний раз, как предсмертная исповедь.
Конец записей
Они определенно были сделаны перед самым несчастным случаем. Сейчас мужчина находится в травматологическом пункте с многочисленными забоями и переломами в состоянии полнейшего истощения организма. На все вопросы потерпевший отвечает только фразой «я поросенок». Водитель, сбивший пострадавшего, задержан для дальнейшего выяснения ситуации. Пока не вполне ясно, было ли это умышленная попытка суицида или ему стало плохо во время пересечения проезжей части, что и призвело к ДТП.
Еще несколько идей:
- потребление – это такой же вынужденный труд, как основная работа;
- культурные процессы движет не присутствие высокой гуманитарной культуры, а поверхностное «универсальное любопытство»;
- «переподготовка» и обновление знаний ценятся выше, чем опыт и фундаментальные знания;
- современный человек абсолютно лишен личного времени.
Читать, однозначно, стоит, хотя местами академический стиль утомляет.
Общество потребления - это также общество обучения потреблению, социальной дрессировки в потреблении, то есть новый и специфический способ социализации
Какое изделие ни выбрасывают в коммерческое пространство, будь то марка покрышек или модель гроба, именно одного места всегда пытаются достигнуть у потенциального клиента: ниже пояса
Скажи мне, что ты выбрасываешь, и я скажу, кто ты.
"Человек стал объектом науки о человеке только начиная с того момента, как автомобили стало труднее продавать, чем создавать."
«Какая мать семейства не мечтает о стиральной машине, специально созданной для нее?» — спрашивает реклама. Действительно, какая мать семейства не мечтает об этом? Их миллионы, мечтающих об одной и той же стиральной машине, специально созданной для каждой из них.