Черный тополь

Во всех мировых державах таких рек нет, как у нас в Сибири. И окромя того — люди. Кремневые. Как по характерам, так и по всему протчему ©.

Заключительная часть сказания о людях тайги Алексея Черкасова и Полины Москвитиной. События романа разворачиваются в период с начала 20-х по середину 50-х годов двадцатого столетия. Больше ста лет минули с начала первой книги. Сколько поколений выросло! А есть ли среди них счастливые? Года-то, какие лютые — то один переворот, то второй, война идёт за войной, одна страшнее другой. А где оно счастье? И в чём?

В этот раз мы почти не покидаем Белую Елань и, к сожалению, не узнаем дальнейшей судьбы полюбившегося персонажа прошлого романа — хорунжего Ноя Лебедя. Авторское внимание в «Чёрном тополе» поделено между Дуней Юсковой, Филимоном Боровиковым, его пасынком Демидом, Мамонтом Головней и другими. Центральной темой здесь становится жизнь Сибири во времена становления Советской власти. Оттого неизбежен рассказ о коллективизации, репрессиях, как неизбежна и ненавязчивая лекция о пользе колхозов и причинах, по которым не стоит идти поперек них. От взора авторов ничего не укрылось ни почти детективная борьба с бандой бывших белогвардейцев, ни НЭП, ни раскулачивание, ни тяжелейшие последствия Великой Отечественной войны. О самой же войне в романе сказано совсем немного, но оно и понятно, до Сибири, немцы, к счастью не дошли.

Временами складывалось впечатление, что авторам больше нечего сказать, отсюда и заполнение страниц пространными одами трактору и полям. И всё равно «Чёрный тополь» получился страниц на 200 меньше каждой из двух первых частей трилогии. Несмотря на эти очевидно ненужные страницы, роман совсем не кажется затянутым, он интересен, динамичен и непредсказуем. Многие герои первых частей с годами меняются до неузнаваемости, а то и вовсе уходят, уступая место детям.

Ох, лихочко, до чего же тяжела жизнь! Настанет ли когда-нибудь спокойная и счастливая жизнь в стороне сибирской, да и во всей России? Нет на то ответа.

Случайная цитата: Казнить легче всего; миловать не всякому дано. Для милости надо иметь натуральную душу, а не овчину с барана.

Прочитал эту третью книгу о староверах, переселившихся еще в 19 веке в Восточную Сибирь. Читается с интересом. Хотя многое сейчас воспринимается по-другому, жизнь таежной деревни в послевоенное время показана очень реалистично. Полно раскрываются характеры людей, жизнь которых складывалась настолько драматично, что возникало сомнение - может ли это быть в действительности? Но автор так умело преподносил материал, что вскоре такое ощущение пропадало, и ты как бы сам становился участником происходящих событий.

Завершающая часть трилогии "Сказания о людях тайги".

Несколько раз садился писать отзыв на эту книгу, но что-то ничего не получалось, я всё удалял и начинал писать заново. Хотя, когда читал книгу думал, что после прочтения столько всего про неё напишу... Потому что столько мыслей было при прочтении книги, что и эмоций много вызывает, и словами толком не описать.

В этой книги события развиваются на протяжении более 30 лет - с первых лет становления советской власти и до смерти Иосифа Сталина. Авторы рассказывают нам обо всех трудностях, с которыми пришлось столкнуться жителям деревни Белой Елани в то время - борьба с бандами бывших белогвардейцев, которые работали на то, чтобы подорвать советскую власть; НЭП; коллективизация; раскулачивание; Великая Отечественная война; тяжелые послевоенные годы... С одной стороны - они ни что не забыли и про всё упомянули, но с другой стороны - очень бегло и в общих чертах. Событиям, происходящим во время Великой Отечественной войны вообще посвящено не более 5-6 страниц и это мне показалось странным: я понимаю, что деревня, в которой происходят основные события находилась за Уралом, который немцы не перешли, но всё же эта война - это очень значительное событие в нашей истории, на котором можно было бы остановится поподробнее и раскрыть тему немного больше (вон как подробно в первой и второй книги из трилогии были описаны Первая Мировая война и Гражданская). Хотя, авторы очень много внимания уделили тому, как эта ужасная война повлияла на судьбы героев - одни просыпаются в холодном поту и вспоминают тех, кого они убили во время войны; другие на этой войне лишились близких и дорогих людей; третьи были взяты в плен и тоже там много чего натерпелись, что сильно искалечило им жизнь. И вот этому исследованию человеческих трагедий и копанию в их душе в книге уделено очень много внимания: в книге десятки персонажей и всем им уделяется очень много внимания - мы видим их сокровенные мысли, думы и неповторимые, очень подробно прописанные характеры. Как и в других книгах серии, здесь нет четкого разделения на хороших и плохих - здесь и, казалось бы, отрицательные персонажи, готовы на добрый поступок ради своих близких, и также хорошие и положительные персонажи иногда совершают поступки, которые не совсем соответствуют их образу. Авторы не ищут правых и виноватых, а просто рассказывают нам историю, такой, какой бы она могла быть и поэтому читая книгу мы видим перед собой не литературных персонажей, а живых и настоящих людей, за судьбу которых искренне сопереживаешь такими эти персонажи за время чтения трилогии стали родными и близкими, что каждую их неудачу воспринимаешь как свою собственную.

Правда, в третьей книге так много персонажей, что в них немудрено запутаться, что и я в ходе чтения книги не раз делал, постоянно вспоминая, кто же тот или иной персонаж и как он связан с другими. Может быть это потому, что повествование не совсем линейное, и нам рассказывают о жизни того или иного персонажа, потом переключаются на второго и на всех, кто с ним связан, потом повествуют о третьестепенном персонаже, который до этого упоминался лишь мельком и вся книга в таком духе. Но это совсем не раздражает и даёт возможность лучше познакомиться со всеми персонажами и раскрыть не только их характеры, но и то, что у них на душе лежит.

В книге нам рассказывают о том, как же трудно было советской власти становится и как этому мешали банды выживших белогвардейцев, а потом и такие же банды раскулаченных, но это не означает, что книга насквозь "красная" и пропитана духом коммунизма. Да, бывшие "белые", преимущественно, изображены бандитами и злодеями, у которых нет никаких моральных принципов и которые готовы пойти на любую подлость, для достижения своих целей и которые всячески поддерживали немцев во время Великой Отечественной войны и в тайне радовались каждой их победе. Но и "красные" тоже не изображены "белыми и пушистыми". Например, мне врезалась в память описанная в книге сцена, как "красные", поймав одного из "белых" офицеров, вбили ему в погоны гвозди (мундир был на теле этого офицера). И ещё несколько персонажей книги, которые боролись за советскую власть на фронте, проливали за неё свою кровь и рисковали жизнью через несколько лет стали жертвой раскулачивания или были сосланы в концлагеря по ложным доносам. Теме раскулачивания и концлагерей тоже уделено много внимания - одних туда отправляли за дело, других за то, что они кому-то насолили и тё навыдумывали про них всякое, жаловались в соответствующие органы, а те органы, чтобы долго не разбираться и не рисковать, по чём зря, всех задерживали, допрашивали, выбивали нужные показания и так далее и тому подобное. Страшное время было, что авторы прекрасно дают прочувствовать своей книгой.

Ещё нельзя не отметить то, как авторы описывают природу - так изящно, так подробно, так детально, что даже представлять себе ничего не надо, по их словам картинка прямо-таки встает перед глазами. Такие же чудесные описания были и в двух первых книгах трилогии, просто я об этом в отзывах забыл упомянуть, но это тоже очень важная часть в книге и поэтому в этом отзыве я не мог оставить это без внимания.

А какой в этой книге прекрасный и эмоциональный финал... Очень достойное завершение трилогии.
Словами не передать, за малым слезы на глазах не выступили. Аж за душу берет!

В общем, третья книга, хотя по объему значительно меньше двух предыдущих (550 страниц против более 800 в первой и второй книге), от этого она не менее хороша и значительна. Очень значимое и великолепное произведение русской литературы. Очень эмоциональное, даже мощнейшее в эмоциональном плане. Но вот то, что в наше время вся трилогия почти забыта - это меня очень огорчает. По мне, так эта книга должна стоять в одном ряду с "Тихим Доном", в котором разворачивается похожая история. буду надеяться, что я своим отзывом привлеку к этой книге хоть какое-то внимание.

Догорит свеча, что твой уголёк

И прониклась ненавистью ко всему сибирскому, а сибирского там много разве было? Много, закидали по самую макушку сибирским духом, что желание отбило напрочь побывать когда-нибудь на Енисее, тем более на Амыле. Честное слово возненавидела бы, кабы сама не сибирячка, да кабы не первые две книги...
Ну понеслась, родимая, Сибирь. Тайга. Родина чья-то, не моя.
И переживать мы будем казнь, где дважды все-таки вешают. Где вешают, и рубят, и стреляют, ни два раза, а гораздо, гораздо больше, бесконечно много раз убивают народ. А он все не умирает, а он все не перестает дышать, а его продолжают убивать.
Одни за словом божьим, другие по зову предков подались в Сибирь.
Сколько узелочков-то завязалось от Елани до Полтавы, и все им ни по чем. Кто судит и карает, тот скоро сам станет на место поверженных и достанется тем сторицей за все страдания людские и несправедливости. На смену одной лютости придет другая не менее щедрая на тычки и затрещины, а уважение людское оно на словах только, стоит только немного сдать или оступиться и полетят в тебя камни бывших соратников. Постареешь и станешь никому не нужным. А молодые не поймут, что и ты когда-то была молодой и красивой, полной сил и решимости перевернуть весь мир в сторону правды и добра. Постареешь, а молодежь не подумает, что когда-то твои плечи были могучими, что когда-то в твоей руке молот был, что пушинка, что в страхе шепотом твое имя произносили недруги твои. Теперь слова твои полоумные бредни, отглаголил своё, на деревне ты чудак, хорошо если не посмешище, а если ведьмой прозвали тебя? Кто проникнет в тайну спутанных твоих воспоминаний, кто упомнит от кого прошел рябиновый толк? Кому-то, может, свезёт в жизни больше, чем тебе… Кому-то меньше, кто найдет успокоение в пойме Малтаты в самом расцвете лет. Может тот счастливец, кто не увидел падения нравов, кто не видел смертей, захлестнувших Россию, от руки сестры на сестру, отца на сына?
Клюйте коршуны, клюйте. Справедливость вашу видели, познали, на плечах раненных, истерзанных душ, выживших и вернувшихся. Нет справедливости, нет, и напрасно ждали ее Белоеланцы и иже с ними. Дождались ли? И наступило светлое будущее. На том конец книги? Смейтесь, смейтесь. Сыты мы вашими сказками, что придет общемировая справедливость, как же она придет, если в пределах семьи этой справедливости нет. Великодушия авторов хватило на то, чтобы со скрипом всего лишь одна душонка, со скрипом, смогла задавить в себе (явно не до конца) поднимающуюся ненависть и злобу свою. Ну, что? Надолго ли? Не проснется ли в ней ведьма, как вон в Дуньке проснулась, хоть она и от другого корня, но натура человечья не поменялась. Да и к чему же так настойчиво и не единожды рассказывалось, упоминалось бытие о дочерях Лота? Уж не к тому ли намек на Полюшкины нездоровые чувства к отцу, не стремится ли она того не ведая сама к этому запретному плоду, ненависть лютая к чужой женщине, которая может отнять у неё её отца, который должен быть только ее отцом и ничьим мужем. Кто скажет, не ждет ли Анисию за последней страницей случайная смерть где-нибудь в тайге или на обрыве. Ведь

Полюшке важно, чтобы ее отец – был только ее отцом и ничьим мужем

Зловеще в канве истории Белой Елани звучат эти слова. И под личиком доброй сестрицы, спасающей братика не прячется ли ехидна, что была в каждой женщине в большей или меньшей степени, встававшей многажды на путь праведный. И снова...

Скажет один – ведьма, так все заорут, подхватят – ведьма! Ведьма, проклятая. Крикнет другой – кандальник, все подхватят – смерть кандальнику! Один заводит, другие орут, третьи убивают, а в чем дело? Все так живут, то же слово народа, кому надо разбираться, что там за человек, что в нем хорошего есть, а что он может, никому не надо, ставим оценку закрывая глаза и не смотрим даже за что ставим. Клеймим. Один заклеймил, остальные как бараны кивают головой - вот он, вот он козел отпущения, свалим на него все беды свои и скудоумие своё и возрадуемся слепоте глаз своих, глухоте ушей своих. Мозги они же просто для общего веса в организме, работать-то ими не учили, вот как Меланью староверку законопатили в старообрядчество и извилинами шевелить не сподобилась, переняла только хитрость, а последние мозги те вытряхнули - расстарались муж со свёкром, не осталось у ней ни любви к детям, ни любви к Богу, коли предала наставления духовника и клятву свою порушила, осталась только пустая любовь к деньгам, а на что она?.. Не знала баба любви настоящей, только обман да побои. Что из такой бабы получится? Не дали ей ни образования, ни ремесла. Знай только перед мужиком стелись ковром, да хребет ниже гни, может побоев меньше примешь.

точно богу известно, что русской бабе любовь ни к чему, - некуда ее употребить.

Но это же неправда, неправда, чем русские женщины от иных отличаются? Разве же любовь не всякой живности приятна? К чему сердце тянется? К нежности, к ласке. Любить, любить и ярче гореть от своей любви, как влюбленную женщину увидят, так сразу тянутся к ней, вдруг своим светом поделится, а ведь кто-то до вас ее пригрел, а до этого ходила она такая же обгоревшая и никому дела не было.
Нет сожалений, что темень порушили. Каждый имеет право выбора, если уж выбирать неведение, то осознанно. Не хвататься за прошлое, и не сидеть на сундуках с тленом. Ах, но до чего человек цепляется за привычное, пусть и за больное и жестокое. И даже когда все расползается по швам, последними истерическими попытками пытаются сшивать трухлявыми нитками то, что уже не подлежит никакому восстановлению. Так рушили крепость Филаретову, думалось, что вот хуже уже не будет, шли за "счастливым будущим" старались взлелеять старую веру, народили кучу ответвлений, а всё шло к распаду. Так и царская власть была истреблена, но то не так легко было изничтожить, еще долго билась в конвульсия страна, подминая под себя жизни людей.

Нет нигде и никому веры, нет и справедливости, человек человеку волк. Чужое горе не болит. Чужое горе душу не тяготит.
Озлобляется народ, на своих же. Коротка память у человека, сами не помнят, откуда вышли, давно ли сами в бегах были, давно ли у самих отцов и дедов на каторгу забрали, а нет же, забыли, всё забыли. Премия за пойманного вот, что перед глазами стоит.

в богатстве проживал, деньги наживал - и на тебе - помер!
-Богатство душу не удержит.

И то верно, зато потеря богатства живо из тела душу вытряхнет, кто в петлю полезет, кто бандитствовать подастся. Всё ищут, ищут своё злато-серебро. Будто в нем только счастье, но где оно счастье, кто знает.

В одной любви пристанище, Дарьюшка. Без любови нету радости. Любовь как птица поднебесная. Над головой летает, а не всем в руки дается. Коль схватишь в руки, не отпускай - твоя будет.

Летит белая птица, пока крылья не оборвут лисицы. За что бабам жизнь такая лютая? Разве ж виноваты мы, что слабые руками уродились? Зачем чернить неподъемной работой? Что? Какая эмансипация? Работать как мужчине? Что? Не слышу? Говорите, раз хотели равноправия, то и пашите, как мужики и не требуйте себе послабления? Да правда ли то? Справедливости мы хотели, где справедливость-то была, если роженицу с неделю подержали в постели и давай, пошла на поля с вилами, работай, отлежалась уже, дохлятина. Право мужа выбирать? Кто такое право вам, бабы, дал, терпите, пока сделка не заключена, сейчас батя лупит, теперь муж живого места не оставит, сполняй, говорю, волю божью - терпи. А не вытерпела по миру пойдешь, как вот эта пошла, Дуня которая.

Нет в таких делах ни на чьей стороне правды, нет. Ни на чьей. Если, что одни, что другие начинают со смертей: казней, подлых убийств то, где она тут может быть правда. Не за чем искать правду там, где ее нет, когда идет паническое, хаотичное уничтожение без разбирательств, без следствия, разве то можно назвать свободой и вольною волюшкой? Со всех сторон меньшинство чужими руками творит свою «справедливую справедливость», подставляя тела, отсекая головы, прикрываясь «Свободою». А чужие руки уверены в своем неведение, что их сторона самая верная, хотя какая тут может быть разница, все равно не им жар загребать, только названия разнятся. А переменятся властвующая и жаждущая власти стороны местами и эти заговорят словами тех, что до этого были.
Просветление пришло, но какой ценой, что на жить сил не осталось. Всех предала, никого не предавая. И во след боль в сердцах, кто останется жить после гибели Белой птицы. Так и канула власть белых.
Есть люди, которые умерщвлены быть не могут, нет же, не должны! Они верят в будущее, что смогут сделать людей счастливыми, что они должны это сделать. Боровиков Тимофей – был олицетворением революции рабочего класса в Белой Елани, дали бы ему времечка побольше. Есть еще люди, которые должны жить во имя справедливости, на чьей бы стороне не выступали, их задача минимизировать кровопролития между братьями. Лебедь Ной, Кирилл Ухоздвигов , где они упокоились эти головы?
Но даже вечности приходит конец. В сумасшедшей, безумной борьбе за власть, конец приходит многому и очень скорый конец. Не успев пожить и сделать, что-то очень важное, что-то очень нужное для себя, для других, для всех, закатывается солнце молодых, сильных, горящих жаждою справедливости и честности, простая человеческая месть рушит судьбы, прикрываясь полотном революции, а в итоге это просто человеческий беспредел под колесами невиданной машины, которая со временем раздавит и правых, и левых, и центровых, кто окажется у руля, какая сила, чья глупость?

"Настанет время, и русские узнают, что такое демократия, будьте покойны"

Настанет ли?
Перемешались жизни, судьбы в кашу, вываленную в землю, правят, то одни, то другие, раздирая, уничтожая и растаптывая народ. Истребляя без стеснения, без мыслей о будущем, что оставят вам завтра выжженные земли, выжженные сердца.
...
Основное очарование Сказания о людях тайги заключено в определении понятия коллективного хозяйства в данной презентации будут освещены основы кооперации и работы этого вида сельскохозяйственного производства. Организация колхозов рабочих и трудящихся привнесла свои плоды и наладила жизнь страны, обратного пути не будет, так как это самый разумный способ работы людей. На примере семьи Замошкина, доступно и очень болезненно объяснят, почему негоже идти против колхоза, расскажут через чьи руки и в каких количествах прошли комбайны, трактора, сенокосилки, кроме того будет освещен вопрос вреда от переработок и чем это чревато от проблем со здоровьем до того, что этот вред вам возмещен не будет, а в случае порчи колхозного имущества, придется отрабатывать. Вам понравится. И самое главное, данные лекции будут приведены в тексте практически «незаметно», как вот у меня тут, и совершенно «ненавязчиво». А затем от вставленных кусков лирических отступлений в третьем томе (уж насколько я толерантна к элементам пропаганды в литературе того времени, но тут уж простите) снова вернемся к ...

Водам Амыла и пойме Малтаты.

Жизнь, как и река, не стоит на одном месте.
...
Счастье!..
Какое оно, и в чем? Кто изведал глубину счастья и может сказать: «Вот оно, мое счастье! И пусть оно продлится навсегда!»

Может, есть по ту сторону жизни что-то и те, молодые, недолюбившие, на земле найдут друг друга там, за пределами нашего восприятия, там будут счастливы. Но зачем надеяться на что-то там, где неизвестность, когда можно было бы получить своё здесь? Почему кто-то решил лишать этой возможности людей по своему усмотрению?

Те, кто смелые, кто должен жить, гибнут, подставляя свою грудь, за свободу, а трусы мякинные хитростью выживают, как ужи под прикрытием умственной ущербности, выставляя вперед жен и детей своих, выживают. Отсиживаются в настоящей битве, открещиваясь религией, которую в глубине души давно позабыли, а потом возвращаются гусаками и на плечи жен выпадают демонстрации и силы и веры своей истинной.
Жизнь она вон какая печальная, хоть бы одна семья радостной была бы, хоть бы в одной семье не нашлось бы скелета в шкафу. Хоть бы одна бабонька не поимела судьбу горькую. Хоть бы один ребенок вырос счастливым. Все нахлебались. Столько героев сошло со страниц, сколько поисчезало бесследно, что не к кому прикипеть и ждешь только очередного списания с листа, был и забыли, притомило уже, не к кому прислониться.
Все вот так век свой топчут, топчут, а что хорошего на исходе жизни вспомнят. Да, и доживут ли до старости эти люди. Крепенько судьба повязала две фамилии: Юсковых с Боровиковыми, на роду будто написано, что женщины Юсковых должны влюбляться в Боровиковых. А к чему любовь такая? К погибели разве только. Может быть, под чужими фамилиями они найдут свою счастливую звезду, сливаясь из Боровиковых, Юсковых и Ухоздвиговых в Головней? Старая крепость веры, старая крепость денег заменилась угольком рабочих. Эх, уголёк, уголёк…
Хотелось бы мне написать, что все получили по заслугам, кто на что заработал, но, увы, всё не так, и преступники и невинно втянутые в черные дела, всех пережевало, даже те, кто в конце считаются счастливыми съели свой пуд соли, да и не один, да, и то сомнительно будет ли у них всё ладно, история Лота всё маячит перед глазами...
Наплодили, наплели да вывязали, что лежишь к концу трилогии и пальцем шевельнуть не можешь столько на тебе завязей, гроздьями увешен, а ответов нет: умрёт ли на свете последний дурак (с.).
Сто лет минуло с октября семнадцатого, а сколько поколений выросло поломанными? То одна война, то другая, то один переворот, то другой, гражданская война, красные бьют белых, то белые красных. А люди-то всё одни. Их и те и другие лупят. То оклематься не успели немцы прут. То опять свои гноят лагерями. Уничтожают и уничтожают, потрясение за потрясением. Мы-то разве счастливое поколение, рожденное на изломе Союза? Тоже пережили молотилку, перестройку. Спокойствия разве дождешься? Нервные, злые, усталые, не видевшие стабильности, как на плоту посреди океана. Плывем, а не знаем, куда плывем, руля на том плоту не хватает, и зрения не хватает, биноклей нет, чтобы берега увидеть. Может наши дети счастливыми вырастут, были бы только наши дети.

В рамках игры "Долгая прогулка-2017", команда "Суперлучшие друзья"

Песни-сказки черного тополя

Вот и прочитана третья, заключительная, книга трилогии "Сказания о людях тайги". Прощаюсь с историей, рассказанной на страницах романа, с характерами.... с красивым языком, шикарной природой... эмоциями, что породила трилогия, и сохраняю в памяти эту летопись, приправленную брожением молодого хмеля и вкусом зрелого. Сколько всего произошло за описанный период! Сколько судеб, сколько событий!..

"Черный тополь" - книга, которая охватывает период от гражданской войны до послевоенного времени, захватывая период после смерти Сталина. На ее страницах раскручиваются старые узлы и узелки, закручиваются новые, решаются проблемы и живет вера в лучшее будущее.

Евдокия Елизаровна Юскова.... Головешиха, как ее прозвали односельчане. Женщина красивая, умная и не нашедшая себя в этой жизни. Женщина-тайна. Женщина-рок. Женщина, которая могла иметь счастливую семейную жизнь с человеком, которого полюбила в юности, но который (увы и ах) не смог тогда защитить ее от ее родного батюшки, но потом.... Она выбрала свой "огарышек судьбы", свою половинку, родственную душу, с которым многое пережила и с которым ее роднило происхождение и надежда завладеть своим наследством. И эта надежда стала для нее путеводной звездой. Ее бедой. А еще дочь...

Гавриил Иннокентьевич Ухоздвигов. Наследник золотых приисков. Несгибаемый противник советской власти. Человек умный, талантливый, жестокий и смотрящий не только назад, в свое прошлое и прошлое России, но и вперед. Не зря, думается, на суде он хотел, чтобы было признано его отцовство. Понимал (или чувствовал), что время может перемениться и когда-нибудь происхождение его дочери ей пригодится или пригодится ее потомкам.

Демид Филимонович Боровиков. Потомок самого Филарета. Сын невестки и свекра. Надежда Прокопия Веденеевича, что станет он духовником веры тополевой. Ан нет. Время переменилось. С измальства натерпелся Демид всякого, да и потом судьба его немиловала. Правда, счастье подарить подарила. Хотя его поступок с матерью не вяжется в моей голове. Не понимаю его. Не принимаю. Все, что принадлежало матери, оно принадлежало ей и отбирать у нее даже ради ее внуков он не имел права.

Меланья и Филимон Боровиковы. Семья странная, семья сложная, семья непростая. Да что тут говорить. В двух словах не скажешь.

Юсковы, Боровиковы, Вавиловы, Валявины, да и другие кержацкие семьи, а также приискательские, поселенческие... Судьбы, страсти, истории... Все перемешалось, многое изменилось. Изменилась и Белая Елань, пройдя путь от коллективизации через статус отстающего колхоза до процветающего.

И вот за каких-то двадцать лет исчезли раскольничьи толки, и сами старики редко вспоминают, кто и в каком толке состоял

Религии здесь еще меньше, чем во второй книге. Меняется время, меняется и жизнь, и отношения с Богом по новому строятся.
Любовь... Странное это чувство. Кому повезло, а кому и нет с ним. Вот так и Агнии. Поманило, помаячило счастьем, да только миражем все оказалось. А Шумейка выстрадала его - права она или нет, то только судьбе ведано. Анисья... полюбила раз и - навсегда.
В этой части трилогии найдет покой и неуемная Ефимия,... Может и встретится ее душа с душой ее любимого Лопарева, бывшим мичманом гвардейского экипажа?

На всякую всячину насмотрелся тополь за длинный век свой: на радостных невест и на битых баб, на скорбных вдов и на сторожких, прячущихся под его ночной чернью неуемных жен, лобызающих немужние сладостные уста.

Недолог век тополя. Недолог. Вот и черный тополь, выросший на могиле каторжанина, убитого родным братом и племянниками, затравленного собаками, отлопотал свои сказки-были

как загадочный свидетель минувших времен, чтобы потом, на Страшном суде, дать показания о всех бедах и преступлениях, свершенных людьми на его веку

Но оставил по себе молодую поросль

И кто знает, не вырастет ли со временем из этой маленькой поросли снова могучее дерево?

чтобы стать свидетелем событий нового и новейшего времени.
Да только нам то неведомо уже...

как замечательно совпало - мой личный план и "Любителям списков посвящается!" п. 4 Книга, написанная в период 1965 - 1975, достойная стать классикой. (книга написана в 1969 г.)