Компас

Время и пространство субстанции пластичные и нестабильные. Человек обладает уникальной магией растягивать минуты в часы, вмещать в своем воображении в одну конкретную точку пространства кварталы, города, целые страны из разных уголков мира. Одновременно чувствовать как болезнь отбирает последние крохи жизни и вновь ощущать себя молодым, влюбленным и таким живым. "Компас" расскажет вам об этом, о многом другом, проведет по ярким событиям из жизни многих композиторов, художников, писателей и поэтов, но в итоге приведет вас к самому себе. Невозможно настолько окунуться в многообразие жизни, прожить с пожилым профессором одну ночь его воспоминаний и не задуматься о собственной жизни. Понять что у финишной черты избирательная память может подсунуть тебе вместо двух часов экстаза и культурного шока в Айе-Софии смешные цветные шлепанцы, в которых тебе пришлось прошагать половину Стамбула. С ужасом почувствовать, что ты можешь быть одним из последних людей, кто видел ту самую красоту Алеппо. Осознать, как хрупка и беззащитна красота, которая достается нам в наследство от прошлых времен и как беспощадно и бездумно мы распоряжаемся всем этим наследием.

В этой книге поднимается много тем и вопросов. Это и преемственность художников, то как впечатления одного из них, мастерски выраженные в виде картины, заметок, стихотворения, распространяются как круги на воде по художественной среде всего мира. И вот кто-то опосредованно добавляет новый штрих к волшебным сказкам Востока. Штрих, который в свою очередь окажет влияние на новое поколение художников. Это настоящий гимн красоте и богатствам Востока. Жаркие пустыни, старинные дворцы и мечети, восточный базар, сладковатый запах опиума - попытка европейца осознать и понять новый и загадочный мир. Мир, который для кого-то одного становится смыслом жизни, а для другого способом нажить состояние или показать свою власть над "малограмотным и недалеким" населением. Эта книга настоящий гимн любви - любви, которая пытается найти способ осуществиться и воплотиться в этой жизни, но которая остается рада и тем крохам совместного времяпрепровождения, которые достаются ей на долю. А еще это настоящий кладезь интересных исторических фактов, человеческих судеб, всемирного культурного наследия. Большая часть времени уходит на то, чтобы по сноскам и ссылкам прочитать о ком или о чем идет речь. И еще, такое обилие сведений порождает то, что я так люблю в книгах - желание узнать о чем-то еще полнее и больше. Теперь несколько страниц читательского блокнота заполнены фамилиями и названиями, тем о чем теперь непременно надо будет узнать побольше.

Прочитано в рамках игры "Книжное путешествие. Тур 13. Праздник к нам приходит!"

«Под звездным небом бедуины,
Закрыв глаза и на коне,
Слагают вольные былины
О смутно пережитом дне…» (О. Мандельштам)

Никакой это не ковер-самолет, как сулит аннотация. Скорее даже наоборот: лишенное движения, вязкое, замкнутое в себе и на себе пространство, образованное цепью весьма субъективных воспоминаний и ассоциаций. Оно раскрывалось нервно и неровно, словно бы нехотя, противоречиво желая сохранить себя как «вещь в себе» и одновременно быть понятой и принятой. При взаимодействии с читателем текст ведет себя своеобразно: он одновременно и манит, и снобистски отталкивает ссылками на огромный ряд людей и произведений, и с первых страниц как бы проверяет его на что-то, известное лишь автору. Конечно, Гонкуровскую премию просто так не дают, но читать, а скорее, сердито продираться сквозь многозначность этой словесной арабской вязи в поисках авторского смыслового посыла было трудно и, к сожалению, не очень интересно. В конечном итоге ни посыл содержания, ни посыл формы не оказались мне близки, хотя, пожалуй, впервые я чувствовала, что мой упорядоченный европейский менталитет мне мешает, и я увязаю в искусно сплетенной автором полисемантической паутине. Она «killing me softly», и уже на первой полусотне страниц было ясно, что это «не мое», и «своими» я могу считать лишь редкие фрагменты этого многостраничного повествования.

Безусловно, такой роман, а скорее даже историко-эстетический артефакт, создать под силу не каждому. Но и прочитать тоже. Для меня он оказался ризомой, в которой автор демонстрировал собственную образованность в сферах, которые способны увлечь лишь узкий круг читателей, всерьез интересующихся музыковедением, востоковедением и историографией. Смешение жанров (документалистика-нон-фикшн и большая романная форма) мне мешало при чтении, поскольку делало текст каким-то пунктирным, как азбука Морзе, а внезапные переключения потоков реминисценций от Листа к Ницше, от Кафки к Бетховену, от «1001 ночи» к Мухаммаду Асаду с его «Путем в Мекку» не давали выстроить хотя бы минимальную «концепцию чтения» даже при том, что многие персоналии, места и нарративы были в той или иной степени мне знакомы. Это было как путешествие по знакомым местам с новым гидом, ставящим иные=свои акценты.

Герой романа Франц Риттер узнает о своем диагнозе и, как и положено в таких случаях, начинает инспектировать прожитую жизнь, пытаясь понять, что же в ней было самое сущностное, важное, главное. Занятие не из легких, поэтому его память, пропитанная опиатами, заставляет его путешествовать без руля и ветрил – то он в Париже, то в Марбелье, то в Стамбуле, то в Алеппо. У И.М. Гревса есть замечательное понятие – «путешественность», - и то, что происходит в романе М. Энара, вполне подпадает под него: никуда не выходя, а по сути, даже не вылезая из постели, Франц исхаживает свою жизнь вдоль и поперек в промежутке между одиннадцатью часами вечера и семью утра. Куда бы он ни шел, он уже там. В полусне-полубреду—полувоспоминаниях-полугаллюцинациях ему являются Сара, в которую он был влюблен не очень взаимно (она больше любила Восток), рубаи Омара Хайяма, музыка Моцарта, строки Томаса Манна, снова Сара с ее статьями и идеями, картины Делакруа и Энгра, виды Пальмиры, интерьер старой гостиницы «Зенобия» и опять рыжеволосая исследовательница Востока Сара… - целое хитросплетение звуков, слов, образов и смыслов, призванное избавить читателя от старых стереотипов и заманить его в «Oh, East is East…».

Конечно, у каждого из нас есть свой внутренний компас, настроенный не на север или на юг, а туда, куда нам нужно – куда протянуты нити наших интересов, желаний и самоидентификаций. Компас М. Энара, как и компас, подаренный Францу Сарой, настроен на Восток, в который он пытается вчувствоваться, вслушаться, вжиться. И раз его манит очарование и загадочность Востока, ему – туда, а читатель все же волен идти туда, куда ему хочется.

«И, если подлинно поется
И полной грудью, наконец,
Все исчезает - остается
Пространство, звезды и певец!».

Компас

С моим ковром-самолетом и ее настроенным компасом, куда б я проложил курс?..

3 ноября 2015 года Матиас Энар с романом «Компас» (Mathias Énard. Boussole, изд. «Actes Sud», 2015) стал обладателем самой престижной литературной премии Франции — Гонкуровской (Prix Goncourt). Это десятая книга 43-летнего автора. В 2010-м роман Энара «Расскажи им о сражениях, королях и слонах» («Parle-leur de batailles, de rois et d’éléphants», изд. «Actes Sud») получил Гонкуровскую премию лицеистов (Prix Goncourt des lycéens). А два года спустя его «Улица воров» («Rue des voleurs», изд. «Actes Sud», 2012) была награждена Гонкуровской премией по выбору стран Востока (Prix Goncourt. Le Choix de l’Orient).

«Компас» предлагает нам совершить путешествие во времени и пространстве, не покидая венской квартиры смертельно больного музыковеда Франца Риттера, который заново проживает всю свою жизнь между одиннадцатью часами вечера и семью утра в вихре воспоминаний-галлюцинаций, вызванных обезболивающими опиатами. Примерно столько же — восемь часов — потребуется, чтобы прочесть четыре сотни страниц этого необыкновенного романа о любви к женщине и страсти к путешествиям как возможности выразить свои чувства. Образ Сары — молодой рыжеволосой женщины, самозабвенно исследующей Ближний Восток, — путеводной звездой проходит сквозь все повествование. Она в шутку дарит Францу компас, указывающий вместо севера на восток. «С моим ковром-самолетом и ее настроенным компасом, куда б я проложил курс?..» — не сомневается главный герой, погружаясь в воспоминания...

«В жизни есть муки, которые, как проказа, медленно гложут и разъедают душу изнутри. Об этих муках никому не поведаешь: большинство людей считает подобные страдания случайными или исключительными, редкими, а если кто и напишет о них или расскажет, то люди в соответствии с общепринятыми представлениями и собственными воззрениями воспримут это с насмешкой. Ведь человечество не нашло еще никаких средств, никаких лекарств против страданий, и единственный способ забыться видит в вине и искусственном сне, который даруют опиум или другие наркотики. Увы, их действие временно, и после некоторого облегчения и успокоения боль лишь усиливается. Но можно ли вообще постичь тайну этих неясных, необъяснимых чувств, это сумеречное состояние, появляющееся между смертью и воскресением, между сном и пробуждением?..»

Эти строки из повести «Слепая сова» иранца Садега Хедаята, который сжег большую часть своих произведений и, дабы никого не обременить своей смертью, оставил на столе в своей парижской квартире сто франков перед тем как включить газ, открывают галерею отражений и преломлений облика Востока.

Память Франца Риттера сплетает в персидский шелковый ковер нити воспоминаний, строки восточных поэтов, мысли Томаса Манна, Ницше, Блеза Сандрара, ориентальные образы Курбе, Делакруа, Энгра, ноты «Турецкого марша» Моцарта и «Джамиле» Жоржа Бизе. Бесконечная ретроспектива собственных впечатлений рассказчика, наложенная на впечатления европейцев, открывающих для себя Восток, путешествуя по его землям и по страницам его бессмертных книг. Это и знаменитые писатели, художники и музыканты, и малоизвестные путешественники, оставившие нам свои вдумчивые путевые записки, и даже обыкновенные авантюристы. Эрудиция автора настолько глубока, а роман настолько насыщен культурологическими и историческими отсылками, характерными, скорее, для эссе, что бытовало мнение, будто роман этот будет весьма и весьма сложен для восприятия неподготовленным читателем. К счастью, эти опасения оказались напрасными...

Невозможно не оценить шанс взглянуть своими глазами на то, чего мы уже не увидим никогда, путешествуя в Пальмиру...

«Вид был волшебным — на восходе и на закате солнечный свет, скользя, нащупывал друг за другом: храм Баала, лагерь Диоклетиана, Агору, Тетрапилон, стены театра, и мы легко можем представить себе изумление англичан, в XVIII веке открывших оазис для европейцев и сделавших первые рисунки с видами Пальмиры — Невесты пустыни — выгравированные затем в Лондоне и разлетевшиеся по всему континенту». И опять же, необыкновенное внимание к деталям и всем сторонам истории, которое ничуть не вредит органичности повествования. Даже о гостинице «Зенобия», в которой во время пребывания в Пальмире останавливаются герои, мы узнаем, кажется, все — от судьбы ее архитектора, тесно переплетающейся с музыкой, до полной шокирующих поворотов жизни ее бывшей хозяйки — эксцентричной Марги д’Андюрэн; от вида из номеров и очертаний бронзовых светильников до подмеченных рассказчиком капителей и барабанов античных колонн, приспособленных для садовых столов и скамеек.

Портрет Пальмиры был бы не полным, не проведи нас автор бетонно-серыми современными кварталами города к стенам «печально известной тюрьмы Сирии, черного и кроваво-красного цветов флага, развернутого над всей страной династией Асадов. В ее застенках жестокие, средневековые пытки стали рутиной и не преследовали иной цели, кроме как распространять по всей стране тяжелый, как навозный смрад, запах страха». Слово Тадмор — так по-арабски зовется Пальмира — заставляет сжиматься от ужаса сердца многих сирийцев...

Калейдоскоп впечатлений от путешествий по шумным городам Востока, по его горам и пустыням вырывается за границы стереотипов, пряных и пестрых образов-клише, рожденных Западом. Тем более, когда журналисты стремятся выдать за облик Востока «смеющееся лицо бородача, перерезающего сонную артерию неверного».

«Компас» Матиаса Энара не содержит готовых рецептов. Он убеждает нас попытаться не столько понять, сколько почувствовать Восток. Именно почувствовать, услышать его чутким ухом музыковеда. Найти, руководствуясь поэтическим компасом, ориентир в самом буквальном и одновременно символическом смысле, — встать лицом к Востоку-Ориенту.

А МЫ ПОЙДЁМ НА СЕВЕР!

Так кричал противный шакал в любимом мультике моего детства. Но мы с вами отправимся сегодня не на север, а на восток.

Франц переживает бессонную ночь в своей венской квартире и письмо от старой знакомой (в которую он ещё и много лет влюблён) заставляет его пуститься в воспоминания.

Франц - немного флегматичный и зажатый историк, изучающий историю музыки.

Сара - огненная красавица-востоковед, родом из Парижа.

Где они только не побывают вместе и по отдельности: и загадочный Стамбул, с его высокими минаретами и галдящими чайками, и Дамаск с Алеппо, ещё не разрушенные гражданской войной, и такой закрытый Иран, до революции и после неё.

Стрелка компаса все время указывает на восток. Множество новых имён, мест, цитат - эрудиция Матиаса Энара восхищает. Он сам востоковед и знает о чем пишет.

Перед вами - лауреат Гонкуровской премии и номинант Букера. Перед вами - дверца, а за ней - Восток. Не тот пресловутый, из множества фильмов и книг, с запахом специй, сказками о гаремах и восточных красавицах, а самый настоящий - где палит солнце, песок забивается во все места, древние руины манят, а бедуины промышляют контрабандой.

Рекомендую, я осталась под большим впечатлением

Никогда не беритесь читать эту книгу, если, во-первых, вы хотите читать художественное произведение, во-вторых, если вы не фанат востоковедения в любом его проявлении. Собственно тема главного героя и его любви настолько незначительна, что составляет едва ли десятую часть текста. Все остальное - приведение фактов (малоизвестных, не спорю), так или иначе связанных с Востоком. Понятно, что увлечения и род занятий героев накладывают отпечаток на повествование, но не в таком же количестве! Один увлекается восточной музыкой (ну музыковеду положено), другая без ума от Востока в принципе. Из романа (на 500+ страниц, на минуточку) о героях вы узнаете мало. Зато узнаете о композиторах, как восточных, так и европейских, использующих восточные мотивы, о знаменитых людях, бывавших на востоке и иногда влюбленных в него, немного о истории Ирана, немного об археологических исследованиях на востоке и немного о восточной политике. Ну еще немножечко будут мелькать Австрия, Германия и Франция. Если вдруг вам хочется загрузить мозг фактологической информацией - welcome. Остальным - лучше не надо. Автор, конечно, проделал большую подготовительную работу, но художественная книга вышла так себе.

Прочитано в рамках игры "Вокруг света"