Город вторых душ

На сей раз Вергилием проведут нас еще глубже и дальше, чтобы ни один луч солнца золотого этого вашего не мог пробраться за нами по тающим следам. Укутаться в тьму посильнее, потому что все эти ваши надежды, светлые мечты, красивые финалы - они из сказок и сказаний, а настоящая жизнь у очень многих не сахар и даже не разбавленная с лимоном вода. Это мир, где больно, грязно, где приходится раскапывать, трясти и успевать догнать, спрятаться и затихнуть, кричать и вопить от отчаяния. А если твоя собственная жизнь - это две половинки кривого зеркала, вот всем этом карнавале ужаса становится еще "веселее" с привкусом горькой усмешки на лице.

Признаюсь честно, персонажи первых двух книг мне ближе: вот те самые с привкусом чернил мальчики, изкалеченные темные души одной девочки и все те, с кого началось мое знакомство с автором и сеттингом. Но "Город вторых душ" по-своему силен, ибо тема детей - это тема детей. И она страшная. Просто по-простому страшная. Добавить то, что я боюсь кукол, и вам все должно здесь стать понятно.

Стоит ли читать? "Да", если вы
- хотите еще чуть больше узнать про, назовем ее, бытовую сторону вопроса жизни с человеком, который сам не свой в буквальном смысле этого слова
- хотите нырнуть в темное и мрачное и очень местами про жизнь в уголках, куда не заходит свет от слова совсем
- хотите напомнить себе таким походом в бездну, что ваша жизнь, оказывается, очень даже ок
- готовы попрободить по мрачному Нижнему

"Нет", если вы
- не готовы к черному на черном, если вам сейчас по какой-то причине не хочется вспоминать, что мир порой тот еще сумрачный лес, в котором многим капитально не повезло
- всей душой прикипели к персонажам первых двух книг, и вам хватит, а лучше просто перечитать те части
- хотите начать знакомство с автором с этого романа

"Расскажи мне про изнанку"

"- М-м?
- Про изнанку города. Ты ведь пропадаешь там днями?
- Да."

Впервые об изнанке города я узнал из романов Руты Шейл "Двоеудушник" и "Двоедушница". С тех пор эти истории были со мной, перечитывал книги и отрывки, погружался с героями в атмосферу города и уходил на другую его сторону. И выхода новой книги ждал с первых текстов из него.

"Город вторых душ" - это новая история о Севере Арсеньеве и его второй душе - Серверяне Арсеньеве. Они оба видят город с другой стороны, им обои знакома его изнанка. Север, фотограф, делает снимки ненужных людей и публикует их фото в Инстаграме. Северьян, двоедушник, он помогает "сущностям" перейти черту между миром живых и мертвых. Но им обоим придется столкнуться с чем-то более страшным и выходящим за рамки нормального, имя которому "Куделька".

С каждой страницей романа я все больше и больше погружался в атмосферу этого городка, где каждый дома имеет свою историю, улицы хранят тайны. И постепенно город показывал свою изнанку: днем видел ее глазами Севера, а ночью - Северьяна. Но постепенно грань между реальностью и тем, что за ней, стиралась. И впереди было слишком много страха, боли, детского плача и ужаса от того, что любой взрослый и ребенок, могут быть не нужными.

"Город вторых душ" - это роман о том, что происходит сейчас на улицах каждого города. В городских пейзажах и героях романа можно легко угадать черты любого город, его окраин и тех, кто живет в этих домах, и обстоятельства их жизни. Слишком реален оказался город, а в его изнанке видна изнанка нашей действительности. Инстаграм, социальные сети, чувство одиночества и неустроенности, тяжелые судьбы взрослых и детей. Обо всем этом пишет Рута Шейл в романе. Но глазами героя Северьяна, я смог увидеть другую сторону реальности, услышать голоса Есми и о чем их плач.

Последние станицы романа звучали голосами тех, кто по обе стороны реальности. Слышать их было и больно и страшно. Но это путь, на изнанку с Севером и Северьяном, он был важным для меня.

Мой книжный инстаграм

Дыши пока читаешь

Больно.
Ком в горле.
Дышать.
Просто Дышать.
Вдох.
Выдох.

Это не продолжение «Двоедушницы», как я думала. Эта книга про Севера и Северьяна Арсеньевых. Один из них одевается в образ батюшки и проводит ритуал над Есми. Второй снимает реальную жизнь без преувеличений в инстаграм. Одному плевать на мнение людей, другой хочет постоянного подтверждения, что он нужен. Что он не пустое место.
Обожаю. Все 3 книги автора бьют в самое сердце с первой страницы и до последней точки. После них очень тяжело начинать читать что-то другое. Ощущение, что как только ты закрываешь последнюю страницу, рушится твой мир. Ведь ты всё это время жил вместе с двоедушниками. Ходил на изнанку города и имел вторую душу.
Невероятно сильно.

Umwelt

Роман Саши Степановой «Город вторых душ», по собственному определению писательницы, «скорее всего не young-adult , а если он, то в самой верхней возрастной планке – когда в детско-родительских отношениях ты уже не ребёнок, а родитель или хочешь им стать».

Тридцатитрёхлетний Север Арсеньев – никому не известный фотоблогер из Нижнего Новгорода, ещё задающийся вопросом «кем я стану, когда вырасту» и грезящий о собственной выставке, оказавшись втянутым в поиски пропавших детей, вдруг задумывается, что и у него могла быть дочь десяти лет. А пока Север шатается по улицам, снимая на телефон фасады старинных зданий и глотая виски, где-то в межпространстве дожидается своего часа – совпадающего с моментом, когда Север забудется пьяным сном, едва дотянув до собственной кухни, – его вторая душа: отец Северьян, переправляющий на таинственную «изнанку» города застрявших между смертью и забвением – Есми. Вот только неупокоенные души начинают твердить, как по-заученному, о голосах и плаче детей, зовущих родителей, и о непонятной Кудельке...

В композиционном отношении текст романа напоминает лоскутное одеяло. Или костюм Паяца – последнее, что видят пропавшие дети перед губительным путешествием через «полупуть», пролегающий вне пространства и времени. Сюжетная гонка вдруг – в моменты наиболее высокого эмоционального напряжения – сменяется лирическими отступлениями, бытовыми зарисовками, экскурсами в историю городских зданий, что отнюдь не снижает накала, а лишь подогревает читательский интерес, рождает стремление нетерпеливо перевернуть страницу, другую, чтобы снова влиться в течение сюжета. Смысл, однако, в том, чтобы замедлиться, вчитаться, позволить себе войти в пространство между строк, оказаться внутри текста. Посмотреть на Нижний Новгород глазами Севера – крошащиеся особняки купечества XIX века, заброшенный летний кинотеатр с верёвочными обрывками на балках, пара «молодых идиотов», в которой «она выглядит как жертва абьюза... он – как абьюзер, который подобрал её, пьяную... и каждый вечер разводил её колени в её же квартире». Посмотреть глазами Севера – и увидеть, уже собственными – любой провинциальный город России хотя бы в двухстах километрах от МКАДа. Разделить с героем тошноту от этого осознания. Ощутить холод, покрывающий спину мелким водянистым бисером, от внутренних монологов (шизофреника) двоедушника Саши, в облике Паяца похищающего «ненужных» детей и запирающего их души в тельцах самодельных кукол.

Книга как будто играет с читателем в Alternate Reality Game. Перед ним, как на гугл-карте, совершенно реальный, фактурный Нижний Новгород: Блиновский пассаж на Рождественской и площадь Народного Единства, дом-коммуна на углу Большой Покровской и Пискунова и особняк купца Степанова, Горького, Студёная, Белинского и Черкизовская. Север пьёт виски Writers Tears Copper Pot, затягивается IQOS, обрабатывает снимки в VSCO и загружает их в Instagram. Незаметно для самого себя читатель перестаёт отличать реальность от фантазии, и дрожащие руки набирают в поисковой строке юзернейм Кудельки, название Telegram-канала Владимира Мяля и имя Анзурат Юсуповой... Но искать нужно не их, а те самые true stories, которыми роман inspired by и от которых не спасает никакое фант-допущение. Дело Марии Гликиной – «девочки с лисьими глазами», Кукольника – Анатолия Москвина, история борской трагедии и сводки исчезновения людей в Нижегородской области – тот необходимый минимум информации, который нужно держать в голове, приступая к чтению романа.

«Городу вторых душ» мало быть образцом современной экспериментальной и художественно-документальной прозы – он встраивается в традиции отечественной и мировой литературы, как законный преемник. Блестяще развивая мотивы двойничества, что отражено уже в самом названии, Саша Степанова находит новые ракурсы, «живые нервы» вечной темы: дестигматизация тяжёлых психических расстройств – со стороны покалеченного Саши-Паяца, и дисморфофобия – в образе Севера-Северьяна. Разговор на табуированные темы (домашнее насилие, детский суицид) в целом – одна из определяющих черт романа. Новое звучание обретает здесь и немецкая средневековая легенда о Гамельнском крысолове. Ненадолго отвлечёмся от неё, чтобы отметить уникальность авторского языка и стиля. Вслед за «Вещными истинами» новый роман Саши Степановой сохраняет авторскую тенденцию к немецкой лексике: «umwelt» в устах Севера напоминает о концепции субъективного мира Якоба Икскюля. В целом же стиль романа имеет немало общего с потоком сознания. Это ритмизованная, звучащая проза, охват которой составляют все лексические пласты – от «высокого штиля» до обсценной лексики.

Но вернёмся к легенде. Замена антуражной, свойственной той эпохе «мишуры» – на современную при сохранении сущности приближает её к сегодняшнему дню вплотную – до понимания, что мир изменился ровно настолько, насколько изменились мы сами, из века в век повторяющие: «Настали последние времена».

«Сто лет назад (сегодня, вперёд) пропали (пропадают, будут пропадать) наши дети», потому что мы всё ещё там, где десятилетняя девочка Оля выходит в распахнутое окно, оставив на столе записку: «Мама это для тебя».

Как я люблю истории с двойным ракурсом, когда есть взгляд изнутри и взгляд снаружи: мы смотрим, слышим, чувствуем вместе с псевдоантагонистом, изломанным, искалеченным, замкнутом в своем личном аду и тут же - смена караула - привет, двоедушники, рассчитайся на первый-второй. У нас тут одержимые и потустороннее, вечный Гаммельн и пропавшие дети, насущное и обыденное рядом с гротеском, изнанкой, черной-пречерной бездной. Осторожнее со словами, что вы произносите, чтобы они не превратились в злые заклинания. Осторожнее с дверьми, что вы открываете: не каждую можно потом закрыть. Я знаю, кому эта книга мимо - равнодушные, привыкшие к Лориган и к розам, к моральному зожу, нет-нет, весь этот негатив не ко мне, плиз, вот это все, ребята, вам правда не сюда. Здесь жестко, страшно и больно. Отдельное спасибо автору за концовку - она именно такая, как нужно.