Роза

Скажи мне, что планируешь делать ты cо своей единственной драгоценной жизнью?

Я думаю о Светлане и одновременно думаю о себе. Та тяжесть, о которой она часто говорила, мне известна.

Да и не только вам, Оксана, не нужно быть Дон Гуаном или беспутной Светланой, чтобы ощутить, власть давления, которое налагают на нас обязанности и обязательства. Пушкинское "тяжело пожатье каменной его десницы" знакомо всем, кто когда-нибудь сталкивался с необходимостью подчиняться жесткому учебному или рабочему графику, кто рожал и воспитывал детей. Позже лечь, раньше встать, имея главным из всех желаний выспаться. Все через это проходят, всякий по-своему, это делает нас сильнее, позволяет задействовать собственные ресурсы, о существовании которых не подозревали, и потом с прокачанными душевными и ментальными мышцами, идти по жизни проще, и все мы интуитивно чувствуем, что так надо, что каждый на своем пути сталкивается со своими трудностями, и "а кому сейчас легко?".

Но есть люди, их куда больше, чем принято думать, поговорка "в семье не без урода" не на пустом месте появилась, есть потенциальные маргиналы, которые не могут или не хотят подчиняться общим установлениям. Почему, поди разбери, но вот появляются такие недоделанные, позор семей, работать не хотят, им бы только пить да гулять. В условно благополучной среде: большой город, образованные родители, социально адаптированное окружение, такое случается реже; в сельской местности или маленьких промышленных городках с плохой экологией, в семьях с пьющими родителями, где домашнее насилие в порядке вещей, а уровень образования десятилетка+ПТУ - чаще. Семья Оксаны Васякиной из последних, а героиня ее новой книги, тетка Светлана, из таких неприкаянных девочек.

Умерла восемь лет назад от туберкулеза, которым заразилась от кого-то из бывших сидельцев на очередной пьянке. куда сбегала периодически из-под материнского надзора. Нигде толком не училась. не работала, ничем серьезно не интересовалась, прожила недолгую жизнь на одном и том же продавленном диване. Сюда ее принесли кульком из роддома и уселись обмывать, а старшая сестра, мама писательницы, увидев. что младенец проснулся и готов заплакать, сунула в ее рот кусочек колбасы, и еще один, и еще. К тому времени, когда мать зашла проведать, малышка уже задыхалась Она таки задохнулась на том же диване, спустя тридцать девять лет, года не дожив до сорока. Вошла в мир нормальной, ни умственно ни физическим не отсталой, не красавицей, но и не дурнушкой (глазищи ого какие). Почему такая короткая бессчастная жизнь? Не знаю и никто не знает.

Можно много наговорить про социальные проблемы, про изначальную депрессивность, разлитую в воздухе таких вот усть-илимсков, про семьи, где физическое и моральное подавление норма. И никто не объяснит, почему другие дети, рождающиеся в подобных семьях, городах и поселках, не самой благополучной среде - почему они добиваются чего-то, увеличивают количество тепла и света в мире, да просто умеют быть счастливыми без того, чтобы делать несчастными близких. Нет и не будет ответа. "Роза" завершает трикнижие Оксаны Васякиной и с ней первой я не ощутила, читая, никакой общности, я тот сытый, который не разумеет голодного, пускающего под откос свою единственную жизнь.

Я ищу и не нахожу в себе сочувствия к героине, у меня была такая же двоюродная сестра Лена, которая таскала меня ребенком в свои пьяные компании и учила врать маме, что мы просто гуляли. Один раз на Первомайских озерах, куда мы приехали с ее приятелями, я чуть не утонула, в другой она распотрошила мою копилку и мы классно оттянулись в парке Горького, там она хотела, чтобы я называла ее мамой, когда к нам подходили знакомиться парни. А однажды, на следующий день после моего дня рождения, она подарила мне чудесную ходячую куклу в половину моего роста, самый прекрасный дентрожденьишный подарок. какой был у меня за все годы - на собственно праздник ее не приглашали из-за плохой репутации. Однажды она взорвала печь в своем доме, я стояла у своего окна и видела, как крыша медленно, и вся целиком, поднялась, а после опустилась рядом на снег, и только через промежуток времени, который показался долгим, услышала хлопок, а потом Ленкины крики, она тогда получила ожоги семидесяти процентов тела и вышла из больницы только через три месяца. Мужчина. который был с ней, выскочил из дома, прыгнул в машину и был таков. А однажды она попала в аварию и все лицо у нее с тех пор в шрамах, когда в подобную, с изрезанным осколками лобового стекла лицом попала я, через год никто уже не замечал следов, ну потому что свои полгода я провела в косметологии и поставила себе примерно полторы сотни уколов, и прошла через шлифовку, а Лена после своей пила и говорила: "Ты знаешь, сколько это стоит, сделать лицо!?" Я даже не знаю, что с ней теперь, мы перестали общаться года за три до того, как я переехала в Россию, она просто в очередной раз исчезла с радаров, да никто особо и не расстроился, расстраивались, когда появлялась.

Нет в этих людях ничего хорошего и ничего романтичного, рождаясь, они прогрызают живот матерей и портят все, к чему прикасаются. Оксану Васякину я считаю ее одной из самых сильных современных писательниц, но "Розы" не полюбила. И все-таки она сделала это. Сказала от лица тех, кто сам за себя говорить не может. Спасибо.

#современная русская литература, Оксана Васякина, феминизм, социальные проблемы, неблагополучные семьи, маргиналы, НЛО

Book Addict Читаем с Майей

Потрясающее завершение трилогии

Удивительно наблюдать, как на протяжении трилогии меняется и течёт авторский язык Оксаны Васякиной, и в третьей книги трилогии, «Розе», он, как мне кажется, достигает катарсической завершенности. Я читала эту книгу залпом и не могла остановиться, исписывая поля карандашом. Эти книги можно читать по отдельности и получить удовольствие от каждой, но если читать все вместе, то «Роза» своей честностью, погружением в беспроглядную тьму и осязаемостью описываемого опыта ставит в этом путешествии неизмеримо глубокую, живую и чувственную точку.

Тридцатидевятилетняя Светлана девять лет назад умерла от туберкулёза. Годы с болезнью женщина буквально тлела, лёжа перед телевизором в материнской квартире, где прожила всю жизнь. После себя она оставила дочь, старую фиолетовую кофту и много фотографий. А ещё загадку о том, кем же она всё-таки была: вечной жертвой или яркой бунтаркой?

Банальный факт, на котором построена проза Оксаны Васякиной: даже когда авторка описывает умирание, она пишет о жизни. Мы знаем, что реальных личностей, стоящих за героями «Раны», «Степи» или «Розы» уже нет в живых. Знаем, как гнили их тела. Как с каждым выдохом вместе с углекислым газом они выдыхали положенные им секунды в этом мире. И тем не менее, их образы предстают перед нами не чёрно-белыми овалами, а полнокровными людьми, описание которых нельзя утрамбовать в ячейку, подписанную одним словом.

На первый взгляд кажется удивительным, что фигура умершей тётки так сильно интересует рассказчицу. Что общего между пьющей и «гулящей» женщиной, сделавшей восемь абортов, и премированной писательницей, рассказывающей в своём блоге о прозе Анни Эрно или Лидии Гинзбург? Как минимум, неустроенность. Нежелание жить как все и быть как все. Между внутренней потребностью и внешним давлением обе всегда выбирали первое. Возможность выбора, даже если он несёт за собой смерть, и Светлане, и Оксане важнее, чем любое благополучие, навязанное извне.

Образ зеркала, который так важен для понимания устройства и смысла «Розы», в какой-то момент трансформируется в тексте в зеркальную клетку, закрытую систему, которая отторгает и выплёвывает всё ненужное (мужчин) и монструозно довлеет над теми, кого породила (женщинами). В настоящем система уже сломана. Её жертвы погребены под осколками, они лежат там вместе, какое бы место не занимали в иерархии раньше. Однако та, что была зеркалом, продолжает отражать. И пусть так будет и дальше!

Telegram-канал Bookовски

Постоянный читатель знает, что Оксана Васякина умеет эстетизировать что угодно. Что рефлексия, эссеистика и лирика тесно переплетаются в её оголённой прозе. Что даже когда она пишет о своих умерших родственниках, её тексты всё равно как будто написаны лично для тебя. Так что человек, уже знакомый с первыми двумя частями «триптиха», знает, что его ждёт, открывая заключительную.

«Розу» можно прочесть как приквел к «Ране», потому что здесь много о детстве героини Оксаны, а персонаж её матери раскрывается с новых сторон. «Роза» также читабельна как самостоятельное произведение и как заключительная часть трилогии - разумеется, тоже.

На этот раз Оксана пишет о «видимости нормальной семьи», размышляя о судьбе своей тёти Светланы, умершей от туберкулёза в возрасте 39 лет. Но в этой книге, почему-то отчётливее, чем в прошлых чувствуется, что родственница становится лишь поводом начать нужный разговор, точкой отсчёта. Оксана как бы опирается на грустную судьбу Светланы, номинально ставит её во главу угла, но так ли ей важно рассказать о жизни тёти, как поговорить о своей?

Эта книга во многом о саморазрушении, которому подвергает себя человек, выросший в нелюбви и находящийся под постоянным контролем матери. Кажется, это чуть ли не единственная причина сочувствовать Светлане — девушке с асоциальным поведением, часто пьяной, беспринципной, всегда безработной и бесконечно одинокой. Оксана пишет о тёте безоценочно, а временами сочувственно – как о человеке, принявшем такой путь в попытке отстаивать себя, бунтовать, убегая на мутные вписки, выбирая агрессивных партнёров или хотя бы демонстративно выходя покурить под носом у вечно ворчащей матери. Героиня Оксаны тоже постоянно ощущала на себе давление матери и бабки, и не чувствовала к ним никакой любви. Просто она выбрала другой путь самозащиты – отстранение и осторожность.

Это также книга о туберкулёзе, который Васякина рассматривает как в разрезе искусства, так и в разрезе реальности. Описывает симптомы, быт диспансеров, мутный страх заразиться. Болезнь выступает в книге если не персонажем, то как минимум темой для исследования. В 90-е «тубика» боялись все, и почти никто не понимал, что это и почему им заболевают. Туберкулёз в «Розе» - примета смутного времени. Такая же, как топики с Титаником, бытовая поножовщина или алкоголизм.

Если «Рана» была о стыде, принятии себя и горе, «Степь» об отчуждении, патриархате и насилии, то «Роза» - о давлении в семье, женской авторитарности и саморазрушении. Одновременно с этим, во всех книгах Оксана рассудочно и отстранённо подмечает то болезненное общее, что знакомо целому поколению её читателей. И в этой колоссальной эмпатии - главная её писательская сила, а возможно и крест.

Сейчас, когда «её мертвецы закончились», вероятно, Оксана сможет писать о себе уже не через призму воспоминаний о других. Как же это будет теперь? Никто не знает. Но я настолько ценю Васякину за проговаривание сложнейших вещей, за наблюдательность и эти встречи с болезненной частью себя на страницах её книг, что буду читать её всегда, каким бы ни стал её автофикшен в будущем.

Внезапно откровенные истории автора про членов своей семьи выросли в своеобразную трилогию. "Рана" - книга, посвящённая матери, "Степь" - посвящена отцу и "Роза" посвящена тётке Оксаны Васякиной, сестре её матери. Которую кстати звали совсем не Розой.
Светлана, тётка автора, вела маргинальную жизнь, нигде не работала, ничем не интересовалась, много пила, много проводила времени в компании малознакомых и сомнительных мужчин, и  умерла в 39 лет от туберкулёза. На том же диване, на который её положили младенцем когда она родилась.
Рассказывая про Светлану, автор копается в себе, вспоминая многое - от детских травм до СВО. Как и предыдущие две книги, эта тоже очень интимная, как открытая рана.
Сама Светлана довольно спорный персонаж, но, при этом, крайне узнаваемый - у всех есть такая нестабильная знакомая. Про нее даже не сказать, что она прожила короткую, но яркую жизнь. Это была короткая и вялая жизнь. Даже рождение дочери Светланы от хрен пойми кого не стало ярким событием. И отличный показатель характера Светланы - ей не разрешили дать дочери то имя, которое хотела она. Она как будто  внутренне смирилась со своей ущербностью.
Да и смерть Светланы (она заразилась от хрен пойми кого - уже другого) была настолько нелепой и тихой... Раньше от неё сторонились из-за "грязной" разгульной жизни, затем стали сторониться из-за грязной заразной болезни, приведшей к смерти.

Для меня самой яркой стала книга "Степь", потому что именно она отозвалась во мне, разбередила воспоминания об отце. "Рана" и "Роза" так сильно меня не впечатлили, но это отличный пример автофикшена, жанра, который мне очень нравится)