Как только Колин выключил душ, мужчина из номера напротив, тоже под душем, запел свой ежевечерний дуэт из «Волшебной флейты». Заглушая громоподобный рев включенной на полную мощь воды, сквозь смачное хлюпанье и шлепки по густо намыленной коже, мужчина пел с полным самозабвением человека, который уверен, что его никто не слышит, срываясь, пуская петуха на
верхних нотах, пропевая на «тра-ла-ла» забытые слова, оглушительно выкрикивая оркестровые партии: /«Mann und Weib, Weib und Mann,/ союз, угодный небесам». Как только душ выключился, пение деградировало в свист.