– В общем, мне все равно уже пора. Деньжата ждать не будут! Пока-пока! Хотя стоп!
Она развернулась к Нику, который как раз появился за стойкой. Держа в руке миску со свежими лаймами, он удивленно взглянул на Кэти.
– Ты! – воскликнула она и бросилась вперед. Ее грудь при этом чуть не выскочила из открытого топа.
– Я? – переспросил Ник, поставив лаймы на стойку.
Я улыбнулась, а Калла повернулась к ним. У нее на лице так и читалось любопытство.
– Да, ты! – Кэти показала на него синим ногтем, накрашенным в цвет топа. – Мне нужно кое-что тебе сказать.
– О нет, – пробормотала Калла, а я чуть не запрыгала от восторга.
Кэти помахала пальцами, словно собиралась изобразить танцевальную композицию под звуки джаза.
– Она придет сегодня.
– Не знаю, кому сегодня повезет, но не сомневаюсь, что счастливица появится, – ответил Ник.
Я фыркнула.
Ничуть не смутившись, Кэти помахала рукой.
– Это она, та, в которую ты влюбишься без памяти. О, милый, ты точно встретил свою судьбу. Тут и думать нечего. – Улыбнувшись узумленному Нику, она развернулась и рассмеялась. – До скорого, стервочки!
Мы посмотрели, как Кэти вышла из бара на своих высоченных каблуках, после чего я повернулась к Нику и похлопала его по плечу.
– Крепись, – сказала я. – В таких вещах она не ошибается.
– Иди-ка ты, – бросил Ник, побледнев.
– Нет. Она и правда оказалась права насчет нас с Джексом, – подтвердила Калла. – Она вроде как стриптизерша-ясновидящая.
– Идите-ка вы обе, – ужаснувшись, буркнул Ник.
– Я вся в предвкушении! – хихикнула я.
Ник состроил мне рожу.
Дверь в бар открылась, и мы все повернулись ко входу. Я сдавленно рассмеялась, увидев, кто вошел.
– О боже…
На пороге стояла Эйми Грант. Та самая Эйми с «й» посередине. Она исподлобья глянула на нас. Ее золотистые волосы струились волнами, сильно загорелый живот был обнажен. Она была хороша собой, но при этом не имела никакого понятия о личном пространстве, а также некрасиво обошлась с Каллой, о чем я вовсе не собиралась забывать. Но при мысли о том, что Ник влюбится именно в нее, я чуть не умерла от смеха. Хохоча до коликов, я поставила руки на стойку.
– О боже, это она!