Но теперь к ней стал приставать Сесиль. Он вряд ли одобрил бы её неумеренную чувствительность, поскольку сам находился в язвительном настроении и был готов критиковать всех и вся. Он то и дело вторгался в теннисную партию, поскольку роман, который он читал, был так ужасен, что он чувствовал себя обязанным читать его вслух всем, кто был на корте и рядом. Он подходил к краю корта и кричал:
– Люси! Послушай-ка это! Сразу три инфинитива с отделённой частицей.
– Какой кошмар! – говорила Люси, пропуская мяч.