— Вот я глупая! — вдруг восклицает моя подруга так, словно вспомнила про забытые в печи сухари. — Знаешь, как я раньше думала? — спрашивает она меня тоном первооткрывателя и не улыбается даже, а будто бы вся светлеет. — Я думала, человек должен сильно захворать и быть при смерти, чтобы увидеть Господа. И когда Господь явится, это будет все равно что смотреть на окошко баптистской церкви: солнце льется сквозь цветные стекла, и они сияют так, что даже не видишь наступления темноты. Меня всегда утешала мысль об этом сиянии, которое застит все нехорошее, весь страх. Но теперь я знаю и готова побиться об заклад, что ничего такого не будет. Теперь я думаю, что перед смертью человек понимает: Господь давно ему явился. И все вокруг, — она обводит рукой облака, воздушных змеев, траву и Принцессу, закапывающую свою косточку, — все самое привычное и обыденное, все, что мы видим постоянно, — это и был Он. Знаешь, сегодня такой чудесный день, что хоть сейчас готова отправиться на тот свет!