"На моей новой родине [Америке] я стал чем-то вроде enfant terrible из-за неспособности молчать и принимать все происходящее за чистую монету, - Эйнштейн написал королеве-матери Бельгии Елизавете. - Кроме того, я уверен, что старики, которым уже нечего терять, должны быть готовы говорить от имени тех, кто по молодости стеснен гораздо сильнее".