Может, если бы я был брюнетом, меня не звали бы Зайцевым. А так – волосы жёлтые.
Дурацкий цвет, как у Иванушки-дурачка. Жёлтые и торчат. Первый день голову помоешь
— нормально ; а на второй — уже будто сто лет не мыл. Я пробовал стричься коротко,
вышел ужас. Будто один нос на лице торчит, причём на чужом каком-то лице. Лучше уж
так, как есть: отросли и нормально вроде, лицо не очень видно. Но зайцы же белые! Или
серые, русаки там. Разве бывают такие жёлтые?
Или у меня лицо травоядное, не хищное? Лицо как лицо. Ну, не хищное. Но причём тут
зайцы!
Обидно, в конце концов. Никакой я им не Зайцев.
И ещё имя: Игнат. Нормальные люди родители вообще, нет?…
Ну, это папа назвал. В честь друга, который погиб. Папа, наверное, хотел, чтобы я был на
того Игната похож. А я не похож. И что мне теперь?… Виноват я, да? Знаете, как меня
бабушка зовёт? Ну, как думаете?…
Натик.
Ноу комментс.
Хотя, с другой стороны — хорошо, что папиного друга звали не Сигизмунд, например. И
очень плохо, что он погиб. Он, конечно, был очень хороший. И его имя осталось бы при
нём, а мне бы досталось Лёвкино.
А вот Лёва. Я же им говорил, что так нельзя: Лев Волков. Зоопарк какой-то! Но они разве
послушают… Мама всю жизнь, оказывается, хотела, чтобы сын Лёвка, Лёвушка. И не
виновата она, что папа Волков оказался.
— Есть же Лев Лосев, — сказал тогда папа. — И Волков же — это не Зайцев. Если бы
Зайцев, тогда глупо: заяц и лев. А волк что; вполне самостоятельный зверь.
И он туда же. Его-то, кстати, никогда в жизни Зайцевым не называли, никто.
Ладно, хватит об этом, погнали дальше, а то опоздаю.