Она любила книги. И кино любила. И песни тоже. Но – другие. Совсем другие. И никому не могла объяснить, почему любит их и почему не любит то, что любят все ее ровесники. Не могла не потому, что не хотела или пыталась что-то скрыть. Она просто сама не понимала.