Я хочу Рошель. Ей давно уже пора стать моей. Теперь она все больше и больше разваливается. Ее руки приняли форму тела моего друга, глаза ее молчат, подбородок обвис, волосы стали жирными. Это правда: она рыхлая. Как тронутый гнилью плод. И пахнет она как тронутый гнилью плод — запахом горячей плоти. И при этом она все так же желанна.