— Я как эту картину увидал, его, горемычного, да Серафиму Карповну натурально без чувств, похолодел. Схватил одной рукой ее, бездыханную, другой — котейку… — А третьей, стало быть, веревку держали?
Мог ли предполагать столичный чародей Зорин, что, повстречав на своем пути красавицу-авантюристку, влюбится в нее без памяти? А кисейной барышне Серафиме и в страшном сне не могло привидеться, что ее блестящим матримониальным планам помешают какие-то «сыскные мероприятия». Но случилось то, что случилось: волшебный остров, бархатный сезон, колдовство, убийства, расследование.