На свою голову Генри попросил почитать что-нибудь ему. Имелась у меня одна книжечка, оторванная от сердца Цилей. Судя по потрепанности обложки, отдиралась она не охотно. Триста сорок пять страниц страданий и сомнений. Розовые сопли не просто были размазаны по листам, они стекали с них. Именовалось это безобразие: «Любовный пятиугольник». Мне хватило бросить беглый взгляд на первые строчки, чтобы закрыть ее и больше не открывать. Как эта писанина, по мнению подруги, должна была скрасить досуг в отпуске, ума не приложу. Но теперь книжка пришлась кстати.
Охвайс воскрес. Он решительно встал с кровати, откинув одеяло, чтобы отобрать у меня этот сборник страданий. Вот что с мужчинами живительное слово дамского романа делает.