Зверь в нем точно знал, что делать, чтобы она если и покусывала, то только нежно. Если и рычала, то только в виде блаженных порыкиваний. Если и набрасывалась, то только за новой порцией любви. Но мозг тормозил его, говоря, что вот эта бубонная чума просто сведет его в могилу.