Ее добровольное затворничество напоминало дрессировку дикого слона: сначала того привязывают к столбу без возможности двигаться, а затем бьют, если он пытается пошевелиться. Затем, когда удары прекращаются, слон перестает вырываться, чувствуя себя спокойно под защитой своего хозяина, который кажется ему спасителем.