Светлана часто говорила, что скоро сдохнет. Эти слова тревожили меня, а окружавшие люди не знали, что ответить. Она говорила о себе как о больной собаке, в том, как она говорила о предстоящей смерти, я слышала усталость. Усталость не от болезни, а от самой жизни, которую она вынуждена была терпеть день за днем. Во всем, что она делала по своей воле, читалось желание освободиться.