... в душе он ощущал себя женщиной и никак не мог свыкнуться и примириться со своей мужской внешностью и своим телом, в котором чувствовал себя узником или пациентом сумасшедшего дома. Больше он никогда ничего не говорил и, даже когда гораздо позднее психиатры тщательно исследовали его состояние и изводили парня тысячами вопросов, твердил всегда одно: я не голубой, я женщина, а мое тело — это ошибка природы. Вот так, не больше и не меньше.