Что бы я ни задумал написать, я смог бы сделать это только тем образом, который Хемингуэй подверг критике ночью на Пойнт Рома – выстроить все факты и подробности и маршем прогнать их через книгу, словно пленных солдат по улицам столицы, предоставив читателю самому отделить важное от второстепенного.