Мы притворяемся, что это не так, но на самом деле следим только за своим ребенком. Когда Адам был молодым отцом, он находил эту родительскую сосредоточенность на родном чаде даже досадной. Вы идете на спортивную игру, на концерт или куда-то там еще и, конечно, смотрите на всех и вся, но видите только собственное дитя. Все и вся прочие становятся фоновым шумом, задним планом картины. Вы смотрите на своего ребенка, и вам кажется, будто на него направлены огни софитов, только на него, а оставшаяся часть сцены, поля или площадки затенена, и вы чувствуете тепло – такое же, что ощущал в груди Адам, когда сын ему улыбался. Даже находясь в окружении других родителей и других детей, Адам ясно сознавал, что каждый отец и каждая мать испытывают то же самое – у каждого родителя свой софит, направленный на своего ребенка, и есть в этом что-то утешительное, и так и должно быть.