Мне вспомнилось, как когда-то я сказала старому наставнику: -Поживем-увидим,что случится. В ответ я услышала: -Само по себе,царевна,не случается ничего. Для того, чтобы что-то произошло, нужно приложить усилия.
Он приник к шинели хозяина, потёрся об неё плечом - это значило, что он всё понимает и на всё готов, пусть даже и умереть. Руслану ещё не приходилось умирать, но он видел, как это делают и люди, и собаки. Страшней ничего не бывает, но если вместе с хозяином - это другое дело, это он выдержит.
Задержавшись по небольшому делу, он поднял глаза к небу и увидел звезду. Вон что, решили они ему сегодня светить - ну прекрасно, пусть светят. он побежал дальше - и они побежали вместе с ним. Он остановился - и они остановились тоже, терпеливо ждали его. Этот фокус он и раньше знал, но всегда приходил от него в восторг.
Тот человек неумный, кто хочет, чтоб все жили, как он живёт. И тот народ неумный. И счастья ему не видать никогда, хоть он с утра до вечера песни пой, как ему счастливо живётся.
В представлении Руслана хозяин был велик, всемогущ, наделён редкостными достоинствами и лишь одной слабостью - он постоянно нуждался в помощи Руслана. Когда бы не так - стоило ли прибегать сюда каждый день, коченеть на морозе часами и терзаться голодом?
А может быть… может быть, настало время жить вовсе без проволоки — одной всеобщей счастливой зоной?
Могла бы истлеть одежда Потёртого, и он бы её сменил на другую, но ведь кожу-то он не мог бы сменить, и она будет таить в своих порах этот нетленный, не выветриваемый запах, покуда, наверно, сама не истлеет, — запах застиранного белья, прожаренного в вошебойке, стократ пропитанного обильным потом слабости, запах болезней и лекарств, ни одной болезни не исцеляющих, потому что все они одним называются именем — «бесполезное ожидание», запах костра, на который подолгу глядят расширенными зрачками, поддерживая вспыхнувшую надежду, и запах самих надежд, перегорающих в одрябших мускулах, запах жёстких нар, дарящих, однако, глубокий, как смерть, сон — последнее прибежище загнанному сердцу; запах страха, тоски, и опять надежд, и глухих рыданий в матрас, выдаваемых за кашель. Втянув в себя весь этот букет, Руслан поднялся и дал подняться Потёртому, и они пошли рядом, куда хотел Потёртый, — оба утешенные, что нашли друг друга.
...мир стал бы лучшим местом, если бы у нас имелось достаточно здравого смысла, чтобы убивать людей, которых нужно убить.
But people can change. When they do, it is usually for the worse.
She knew she could turn me into a sock puppet with some eye-batting, heavy breathing, and a dash of suggestive dialog. Women understand these things by the time they’re ten.