Мои цитаты из книг
Я был частью того, кто создал всё это, – перерождением бога. Они сотворили такой удивительный мир, напитав его силой и безусловной любовью ко всему живому. Находясь здесь, мне уже не верилось, что боги прокляли землю.
Велерос – прекрасная и цветущая страна с правителем, подобным Солнцу. Но и за этим великолепием скрываются свои кровавые тайны. Этан пытается овладеть магией Словотворцев и стать героем из его любимых книг. Но у Богов другие планы. Ему предстоит сделать самый важный выбор, от которого зависит судьба Триединства. Времени для сомнений нет. Проклятые звенят цепями в подвалах, Совет Семи делает свой ход, а Бог, которого считали мёртвым, обрëл сосуд. Ставки высоки. Но захочет ли Этан стать героем,...
Что же, сказка превратилась в мрачную легенду, но конец для неё я напишу сам - чего бы мне это ни стоило.
Велерос – прекрасная и цветущая страна с правителем, подобным Солнцу. Но и за этим великолепием скрываются свои кровавые тайны. Этан пытается овладеть магией Словотворцев и стать героем из его любимых книг. Но у Богов другие планы. Ему предстоит сделать самый важный выбор, от которого зависит судьба Триединства. Времени для сомнений нет. Проклятые звенят цепями в подвалах, Совет Семи делает свой ход, а Бог, которого считали мёртвым, обрëл сосуд. Ставки высоки. Но захочет ли Этан стать героем,...
Одни вопросы, на которые не было ответов, — они разъедали всё сильнее. И чем дальше, тем больше я уверялся — так просто ответов мне не найти.
Велерос – прекрасная и цветущая страна с правителем, подобным Солнцу. Но и за этим великолепием скрываются свои кровавые тайны. Этан пытается овладеть магией Словотворцев и стать героем из его любимых книг. Но у Богов другие планы. Ему предстоит сделать самый важный выбор, от которого зависит судьба Триединства. Времени для сомнений нет. Проклятые звенят цепями в подвалах, Совет Семи делает свой ход, а Бог, которого считали мёртвым, обрëл сосуд. Ставки высоки. Но захочет ли Этан стать героем,...
Боль и страх превратились в броню.
Велерос – прекрасная и цветущая страна с правителем, подобным Солнцу. Но и за этим великолепием скрываются свои кровавые тайны. Этан пытается овладеть магией Словотворцев и стать героем из его любимых книг. Но у Богов другие планы. Ему предстоит сделать самый важный выбор, от которого зависит судьба Триединства. Времени для сомнений нет. Проклятые звенят цепями в подвалах, Совет Семи делает свой ход, а Бог, которого считали мёртвым, обрëл сосуд. Ставки высоки. Но захочет ли Этан стать героем,...
"- Меня Христианхен зовут.- Христианхен? Это же хельгурское имя.- Ты что-то имеешь против Хельгура? - Его брови угрожающе сдвинулись.- Нет-нет, - поспешно возразил я. - Просто имя красивое. Означает "последователь бога".- Бога? Не хочу я следовать богам! - Он упрямо сложил руки на груди.- Ты не понял. Иногда бог - это вовсе не небожитель, а человек, который станет для тебя смыслом, и ты захочешь следовать за ним."
Велерос – прекрасная и цветущая страна с правителем, подобным Солнцу. Но и за этим великолепием скрываются свои кровавые тайны. Этан пытается овладеть магией Словотворцев и стать героем из его любимых книг. Но у Богов другие планы. Ему предстоит сделать самый важный выбор, от которого зависит судьба Триединства. Времени для сомнений нет. Проклятые звенят цепями в подвалах, Совет Семи делает свой ход, а Бог, которого считали мёртвым, обрëл сосуд. Ставки высоки. Но захочет ли Этан стать героем,...
Камилл стал тем человеком, которому я легко открыла правду, не боясь последствий. Не потому что его ждала смерть, просто в нем, как в зеркале, отражались мои слабости и воля к жизни.
Велерос – прекрасная и цветущая страна с правителем, подобным Солнцу. Но и за этим великолепием скрываются свои кровавые тайны. Этан пытается овладеть магией Словотворцев и стать героем из его любимых книг. Но у Богов другие планы. Ему предстоит сделать самый важный выбор, от которого зависит судьба Триединства. Времени для сомнений нет. Проклятые звенят цепями в подвалах, Совет Семи делает свой ход, а Бог, которого считали мёртвым, обрëл сосуд. Ставки высоки. Но захочет ли Этан стать героем,...
– Не жди благодарности. Больные, когда выздоравливают, хотят побыстрее забыть о тех, кто их ставил на ноги. Хотят стереть их из памяти как воспоминание о своей болезни. Таково устройство психики. Пока им плохо, они будут тебе руки целовать, а когда хорошо – забудут.
Роман, который вы держите в руках, совсем не похож на предыдущие книги Маши Трауб. Это — рассказ от первого лица, история женщины, ни разу не изменившей себе и научившейся держать удар.
Вообще-то Лену я всегда терпеть не могла. Зубрила, тихоня, зануда. С писклявым тягучим голоском. Ее голос меня всегда раздражал. Детский, высокий. Говорила медленно, сонно. Я всегда говорила быстро, отрывисто, скакала с темы на тему. Лена пока не доведет мысль до конца, не закончит предложение – не успокоится.
Бывают такие ученики, которых не любишь без причины. Вроде бы все хорошо – успеваемость, поведение, а вот не любишь, и все. Лена же ко мне приклеилась с первого дня. Ходила по пятам, тетради раздавала, подхалимничала, льстила в лицо, до тошноты.
Помню, дети писали сочинение на свободную тему. Лена написала, что я лучшая учительница в ее жизни, что она мной восхищается и хочет быть на меня похожей. Вранье от первой до последней буквы. Я не была лучшей, Лена мной не восхищалась – она меня ненавидела, но сидела на первой парте и преданно смотрела в глаза. И ничего на нее не действовало. Одно время я была к ней равнодушна – просто не замечала. Потом начала придираться. Потом злилась и снижала оценки. Лена только вздыхала и плакала. На какой-то миг я поверила в то, что она ко мне хорошо относится. Но только на миг, точнее, на один день. Я даже собиралась оставить ее после уроков и поговорить нормально. Похвалить, сказать «спасибо». Я чувствовала себя ужасно, думая, что плохо подумала о девочке, что не поверила ей. И уже готова была раскаяться и признать свою неправоту. Только после четвертого урока в учительскую пришла директриса и положила передо мной листок, исписанный аккуратным ровным почерком, который я хорошо знала. Лена, анонимно естественно, написала на меня донос. Что, мол, одна учительница обижает, унижает учеников, материал дает плохо и так далее и тому подобное.
– Разберись с этим, – сказала директриса. – Это кто-то из твоих настрочил. У нас тут школа, а не кухонные разборки.
Я читала бисерные строчки и покрывалась потом – Лена обвиняла меня в том, что я заставляю их читать литературу сомнительного свойства и призываю думать и оценивать поступки героев самим, а не так, как написано в предисловии и послесловии. Особенно Лену потрясло мое отношение к «Молодой гвардии». Я ведь и не помнила, что сказала тогда классу, а Лена не только помнила, но и записала. Оказывается, я не считала подвиг – подвигом. И говорила, что в жизни так не бывает. Не может быть, по определению.
Лену я все-таки задержала после шестого урока. Положила на стол ее же листок. Лена посинела, побелела и хлопнулась в обморок. Я набрала в рот воды и брызнула ей в лицо, как брызгаю на простыню, когда глажу. Убедившись, что она очнулась, я ушла. Лена лежала мокрая, сжимая в руках список претензий.
Больше мы к этой теме не возвращались. Даже не заикались. Я делала вид, что ничего не произошло, Лена особенно тщательно вытирала подоконники и лебезила, не смея поднять глаз. Я до сих пор не знаю, чего она тогда добивалась. И знать не хочу. Не знаю, почему я тогда так поступила, а не поговорила с ней по душам. И уж меньше всего я могла предположить, что последние годы своей жизни я проведу именно с Леной.
Роман, который вы держите в руках, совсем не похож на предыдущие книги Маши Трауб. Это — рассказ от первого лица, история женщины, ни разу не изменившей себе и научившейся держать удар.
Однажды я проснулась старой. Это было на сороковой день после маминой смерти. Я эти годовщины не отмечала, потому что мне казалось это диким. Я отмечала каждый день без нее, каждое утро, каждый вечер. Тогда, только в то утро, я заплакала. И плакала долго, несколько дней. Ходила по квартире, наливала чай, вытирала крошки со стола, включала телевизор, перекладывала тетради, а слезы лились и никак не заканчивались. Я помню, как мама однажды, вытирая мне, маленькой, слезы, сказала:
– А знаешь, где живут слезки?
– Где?
– В слезном озере. Правда, красивое название?
– Правда.
– Будешь много плакать, озеро обмельчает, и слезки кончатся. А они нужны для глаз, чтобы сияли и были красивые.
Я тут же перестала плакать.
Оказалось, что слезное озеро у меня бездонное. Маму я оплакиваю до сих пор. Как только ее вспоминаю, начинают течь слезы.
Роман, который вы держите в руках, совсем не похож на предыдущие книги Маши Трауб. Это — рассказ от первого лица, история женщины, ни разу не изменившей себе и научившейся держать удар.
Одиночество… Я совсем одна. Меня не пугают захлестывающая слабость и постепенно наступающая немощь. Раздражает, что не сплю по двое суток и потом хожу вареная, дурная. Пью кофе, заставляю себя съесть шоколадку и на время прихожу в себя, очухиваюсь, как от дурного сна. Но потом, через пару часов, опять проваливаюсь в дремоту, не приносящую ни отдыха, ни сил.
Единственное преимущество моего возраста – нет, даже не возраста, а болезни и перспективы скорой, обещанной врачами смерти – внутренняя свобода. Я могу говорить что хочу, вести себя как хочу. Не быть обязанной, не бояться. Мне не нужно производить впечатление, что-то заслуживать. Я уже НИКОМУ НИЧЕГО НЕ ДОЛЖНА.
Роман, который вы держите в руках, совсем не похож на предыдущие книги Маши Трауб. Это — рассказ от первого лица, история женщины, ни разу не изменившей себе и научившейся держать удар.