Ты проснешься ночью — все белым-бело.
Белыми снегами память замело.
От глухого снега льется яркий свет.
Ветер, снег, метели — только счастья нет.
«Может, ты приснишься, — прошепчи во сне.
В снеге отразишься — и придешь ко мне?
Где тебя я встречу? Где тебя найду?»
За окном метели одинокий гул.
«А нужна ли встреча?» — вдруг шепнет метель.
Несколько снежинок бросит на постель.
Ты от снега двери плотно затвори.
Никогда ты снегу память не дари.
Вдруг проснешься ночью — все белым-бело.
Белыми снегами память замело.
Страстными кострами душу не согреть:
Долгой зимней ночью слишком близко смерть.
Маленькая свечка лишь растопит снег.
Свет горит всю вечность.
Пусть и дома нет,
Пусть и снег, и ветер, и сугробы вновь…
Под январским снегом теплится любовь.
Попробуй перестать общаться с таким красавцем с острым языком. Если цитировать Лермонтова, а именно — его роман «Герой нашего времени», который юные девятиклассницы прочитывают, увы, очень невнимательно, то там есть одна интереснейшая фразочка: «Зло привлекательно». Вот и уйди от такого стервеца.
— Умница. Жаль, что дура. И я, дурак, тебе помогаю.
Не верю я религиям, родившимся а Америке. Ну такая вот я противная.
А хочешь еще Бродского?
— М-м…
— Перестань. Ты же военный, настоящий мужчина. Да? Значит, можешь потерпеть. Слушай.
кто ты ему? Собутыльница по шахматам.
А как хочется поговорить с кем-нибудь! О холодной осени, о твоих маленьких радостях, о печалях… да о чем угодно! И не ждать насмешки в ответ. И не думать о том, что говоришь, просто говорить — от души, искренне, не таясь, о том, что волнует и вдохновляет. А потом — познакомиться еще ближе, чтобы ближе некуда, и тоже не бояться, что ты не понравишься, что сделаешь что-то не так…
Неужели я хочу так много?
Что, прекрасная поломойка? Обратил на тебя принц внимание? Суровый викинг не пропустил и вашу юбку?
Я же смирюсь, что упустила мечту, которая прямо сейчас могла бы сбыться. Это была неправильная мечта. «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною».
Никогда не желала быть Пенелопой, которая, рыдая и заламывая руки, ждет своего Одиссея. Мой-то и приплыть ко мне забудет.