Анна

— Слушай, я сбегаю, дам Перси по морде!
— Нет, — твердо ответила она и ухватила его за руку.
— А мне бы так полегчало!

«Главное — сражаться, — сказал тогда Дамблдор, — снова и снова, только так можно остановить зло, пусть даже истребить его до конца никогда не удастся...»

Сталкиваясь со смертью и темнотой, мы страшимся лишь неизвестности и не более того.

— Да быть того не может. Как грубо.
— Что такое, профессор?
— Похоже, — сказал Дамблдор, сунув здоровую руку под мантию и вытащив наружу короткий серебряный нож вроде того, каким Гарри резал ингредиенты для зелий, — нам придется заплатить за право прохода.
— Заплатить? — переспросил Гарри. — Вы должны что-то отдать этой двери?
— Да, — ответил Дамблдор. — Кровь, если я не слишком сильно ошибся.
— Кровь?
— Я же говорю — грубо, — с пренебрежением и даже разочарованием, словно Волан-де-Морт не дотянул до ожидаемого им уровня, сказал Дамблдор. — Идея, как ты уже, наверное, догадался, состоит в том, чтобы враг, проходя здесь, становился слабее. Лорд Волан-де-Морт в который раз оказался не способным понять, что существуют вещи и пострашнее физического увечья.

Душа мыслится как нечто неповрежденное, целостное. Расколоть ее — значит совершить противное природе насилие.

— Довольно! — воскликнул вдруг Слизнорт, поднимая перед собой трясущуюся ладонь. — Право же, дорогой мой мальчик, довольно. Я старый человек... я не хочу слышать... не хочу слышать...
— Я и забыл, — солгал Гарри, которого вел за собой «Феликс Фелицис». — Вы ведь любили ее, верно?
— Любил? — переспросил Слизнорт, и глаза его до краев наполнились слезами. — Я и вообразить себе не могу человека, который знал бы ее и не любил. Такая храбрая, такая веселая... Ничего ужаснее...
— И тем не менее сыну ее вы не помогли, — сказал Гарри. — Она отдала мне свою жизнь, а вы не хотите отдать даже воспоминание.

Лицо Волан-де-Морта оставалось бесстрастным.
— Величие пробуждает зависть, — сказал он, — зависть рождает злобу, а злоба плодит ложь. Вы должны это знать, Дамблдор.

— Да не хочу я торчать здесь всю ночь, — сердито заявил Гарри, садясь и отбрасывая одеяло. — Мне нужно найти Маклаггена и отправить его на тот свет.
— Боюсь, как раз это и означает «перенапрягаться», — сообщила мадам Помфри, твердой на сей раз рукой возвращая Гарри в постель и угрожающе взмахивая волшебной палочкой. — Вы останетесь здесь, Поттер, пока я вас не выпишу, в противном случае, я вызову сюда директора школы.

Гермиона со страшной скоростью затараторила:
— Третий-закон-Голпалотта-гласит-что-противоядие-от-составного-зелья-не-сводится-к-набору-про-дивоядий-для-отдельных-его-компонентов.
— Точно! — просиял Слизнорт. — Десять очков гриффиндору! Итак, если мы примем третий закон Голпалотта за истину...
Принять третий закон Голпалотта за истину Гарри пришлось, поверив Слизнорту на слово, поскольку в самом законе он ровным счетом ничего не понял. Да и никто, кроме Гермионы, не уяснил, похоже, дальнейших слов Слизнорта.
— То отсюда следует, что при условии правильно проведенной идентификации ингредиентов зелья с помощью Чароискателя Эскарпина первая наша задача состоит не в относительно простом выборе противоядий для этих ингредиентов, а в поиске той добавочной составляющей, которая алхимическим путем преобразует эти элементы...

— Понятно. Вы предпочитаете, как и ваш кумир, Дамблдор, держаться от Министерства подальше?
— Я не хочу, чтобы меня использовали, — ответил Гарри.
— Найдется немало людей, которые скажут, что приносить Министерству пользу — это ваш долг!