Анна

– Я уважая ваши чувства, дон Барент, – вежливо начала трудное объяснение Лиарена, когда они отошли от беседки на достаточное расстояние, чтобы никто не смог услышать разговора. – Но ведь это только половина дела. Любовь – это песня, которую можно петь и одному, но семейная жизнь – это танец, который танцуют только парой, так говорит моя матушка. А я вас не люблю… и не расположена давать вам никаких обещаний. Кроме того, у меня на ближайшие годы есть очень важное дело, и оставить его я не могу.

Проклятый эксперимент. Бонна

Вера Чиркова

Никаких поблажек или подарков не ожидала от жизни донна Лиарена, отправляясь в замок богатого правителя северного доранта простой бонной для его маленького сына. Мечтала девушка только об одном – выстоять под градом презрительных насмешек обитателей замка во главе с его хозяином и подольше продержаться на этой незавидной должности. Первые же дни показали правильность ее опасений, однако лукавая судьба, приготовившая для справедливой донны наряду с испытаниями и приятные сюрпризы, повернула все...

Лиарена отлично понимала, насколько малодушно это стремление, однако так же хорошо знала, что никогда не отречётся от принятого решения.
Она ведь сама сделала этот выбор, значит, должна изо всех сил стиснуть зубы и терпеть, стараясь не обращать внимания на отношение и слова окружающих.

Проклятый эксперимент. Бонна

Вера Чиркова

Никаких поблажек или подарков не ожидала от жизни донна Лиарена, отправляясь в замок богатого правителя северного доранта простой бонной для его маленького сына. Мечтала девушка только об одном – выстоять под градом презрительных насмешек обитателей замка во главе с его хозяином и подольше продержаться на этой незавидной должности. Первые же дни показали правильность ее опасений, однако лукавая судьба, приготовившая для справедливой донны наряду с испытаниями и приятные сюрпризы, повернула все...

Он протянул руку и просунул её под наброшенную на плечи жены куртку, а безошибочно найдя тонкую, гибкую талию, положил на неё ладонь уверенным жестом мужчины, имеющего полное право.
- Отдохни ещё немного, - притягивая девушку к себе, шептал дорин простые слова, но Лиарена слышала за ними истинную заботу, нежность и тщательно скрытую тревогу.
И это было именно то, чего втайне хотелось её сердцу, накрепко связанному путами правил и законов, строгим воспитанием и собственными принципами.

– Прости меня, – были первые слова, которые он произнёс, едва их взгляды встретились. – Я не должен был на тебя так рычать.
– Это я хотела ещё раз попросить прощения, – закутываясь в тёплую шаль, вздохнула дорина и села к столу. – Со стороны чужую беду всегда легче развести.
– Ты для меня не сторона, ты найденный кусочек моего сердца, – упрямо мотнул головой маг и принялся ловко раскладывать жаркое.

– Спасибо, – растроганно прошептала девушка, шагая в манящее негой тепло купели. – И прости ещё раз. Мне нет оправдания, и не обеляет меня даже стремление сделать твою боль меньше. Права матушка, когда твердит, что самые острые раны мы наносим благими намерениями.

– Никогда! Слышишь?! Никогда не жалей о несделанном! Это прямой путь в адову бездну, где сгорят в медленном пламени сожалений и утонут в чёрной отраве угрызений совести драгоценные минуты, часы и дни твоей жизни! Время, за которое ты сможешь найти или проторить новый, лучший путь к счастью! Я слишком поздно начал это понимать, когда святое желание жить почти угасло в моей душе, но тебе я такого не позволю.

– Вообще-то я всегда стараюсь говорить правду, – пропуская дочь в огромную пещеру, которую он использовал как тренировочный зал, усмехнулся Экард. – Вот только правда – это очень сложное и постоянно изменяющееся понятие. Лишь люди с негибким, прямолинейным мышлением считают её чем-то незыблемым вроде гранитной глыбы, забывая, что и из скалы можно выточить памятник ангелу, а можно – и жертвенный круг.

– А я тебе говорила, чтобы ты забыл про меня, – не сдалась девушка. – И не один раз.
– Да я бы с удовольствием, – в голосе Барента прорезалась злая безнадёжность, – да не забывается!
– Надаю по шее, сразу забудешь! – сердито пообещал дорин, подхватывая невесту под руку. – А Лие я, между прочим, тоже ничего не запрещаю. Но спокойно смотреть, как она лезет к монстрам, не умею и, наверное, никогда не научусь.
– Ну, тогда можешь надеть ей обручальное колечко, – разрешил Тайдиру ничего не упустивший Экард. – И прощайтесь… на несколько дней. Учить свою дочь я буду сам.

– Ну и кто хотел просить у меня руки моей дочери?
– Я, – отозвался Тайдир, тяжело поднимаясь с закопчённой скамьи, и направился к невесте, тихо бурча на ходу: – Но, боюсь, до свадьбы не оживу.

Смертельная опасность, внезапно свалившаяся на людей, с которыми Лиарена только вчера стояла рядом на стене, словно сорвала с девушки призрачные путы, заставлявшие её быть чересчур осмотрительной и подвластной общепринятым правилам и мнению окружающих. Из-под обломков этих, несомненно, важных для истинной донны качеств вдруг проросла несвойственная Лиарене прежде весёлая дерзость, почти бесшабашность.