– Не произноси вслух того, о чём пожалеешь.
– Ты не цепляешься за месть. Ты верен семье. Той семье, что приютила тебя. Даже ради вечной жизни ты не предашь дружбу.
– Она не такая, как мы, и никогда такой не станет. Для неё личная свобода дороже короны. Виола никогда не будет жить на цепи.
Габриэль и Теркай ползали между городами, расставляя на земле маленькие модели каких-то телег и фигурки людей.
– Ставь левее, – бурчал Габриэль. – У тебя сто процентов родится сын, поэтому тренироваться играть с ним нужно уже сейчас.
– А если дочь? – Теркай помахал перед носом ледяного дракона маленькой фигуркой девушки и торжественно водрузил её на стене одного из замков.
– Никаких дочерей! – категорически заявил Хозяин Перекрёстка. – Я в куклы не играю! Их же надо в платья одевать, чаем поить… Это ужасно, Таракашка. Нет, нет! Никаких девочек!
– Но ты же любишь одевать своих пассий, – ехидно ввернул чёрноволосый, и Маска усмехнулся.
– Так это же совершенно другое! Они мне за это…ну, короче…раздевать их потом намного приятнее.
– Почему мы любим, Тер?
– Думаю, нам просто не хватает тепла. Когда ты принимаешь в себе любовь, ты словно получаешь ещё одно сердце в подарок. Два сердца вместо одного. Они трепещут в твоей груди, бьются в одном ритме и постепенно сольются в одно огромное и горячее сердце. Разве это не прекрасно?
– Стремись к добру, не забывая о смехе и радости. Если у тебя случилось горе, в действительности это не горе, а простое предупреждение, что ты делаешь что-то не так. Не заботься о завтрашнем дне, о тебе заботятся твои боги. Живи весело и честно, радуйся каждому данному тебе дню, и тогда в следующем рождении ты поднимешься на более высокую ступень. Всё просто и всё очень действенно.
– Контролировать женщину всегда легче, когда она влюблена.
– Зачем? – тихо спросил он.
– Я не хочу быть ничьей марионеткой, – безучастно произнесла Летта.
– А если я отпущу тебя? Перережу нити, нас связывающие, ты захочешь вернуться? – Холодные пальцы стража гладили девичье лицо, но Летта ничего не чувствовала.
– Зачем? – всё так же безразлично спросила она.
– Я хочу, чтобы ты жила. Живи за нас обоих, мой Лютик. Я отпускаю тебя, но, если ты захочешь вернуться, я буду ждать.
Габриэль наклонился и легко коснулся холодными губами губ девушки.
– Без дров потухнет любой костёр, а без эмоциональной подпитки умрёт любая любовь.
– У тебя есть титул?
– Мой отчим – герцог, – обиженно буркнула Летта. Пусть не думает, что она какая-то там нищенка. – А я графиня, между прочим.
– Это ничего, что я лежу перед вашей светлостью, словно бревно? – прищурились смеющиеся глаза.
– Дозволяю! – великосветски кивнула Летта и прыснула. – Ты ведь августейшее бревно.
– Я бревно-аристократ, – серьёзно ответил Маска.