…Взрослых людей нет вообще. Единицы. Мы все застряли в детстве и остаемся детьми, особенно те, у кого это детство было трудным.
Она была уже вся там – в его объятиях, в его поцелуях, в их взаимном великом стремлении друг к другу. И они оба, забыв обо всем и отринув любые недопонимания и препятствия, творили свое чудо для двоих.
– Не надо мне тут великую мужскую песню заводить, мол, ты самая лучшая и только с тобой бы и получилось счастье, но дело во мне, это я такой козел и ля-ля всякое. Этот холостяцкий гимн расставания мы пропустим…
— Женщины и трудные мужчины, – произнесла вслух Стешка, тяжко вздохнула и, сдув с руки пену, подвела итог: – Классика, блин, жанра.
— Понятно, – сказала она. – Это называется прощальный выстрел в голову. «Еще созвонимся» – современный приговор, означающий, как правило, однозначное «никогда».
…Самое дорогое и важное, что есть на свете, – это ин-фор-ма-ция!! Она дороже денег и золота!!
– Мы с Василием Трофимовичем люди мирные и оступившихся граждан не мочим направо и налево, а отводим в полицию для дальнейшего перевоспитания путем временного ограничения свободы и ущемления в правах.
— Вот как всегда… – простонала я, с ненавистью глядя вслед уходящей женщине. – Я так и помру девственницей!
— Да нет, – Алекс тяжело вздохнул, аккуратно опуская меня на ноги, – сегодня спать не ляжем, пока не превратим тебя в женщину. – И, явно потешаясь надо мной, сочувственно так произнес: – Да и дел-то там… на пару минут, не расстраивайся.
Я даже не знала, хохотать ли над комичностью ситуации или рыдать от отчаяния… Решила пойти поесть.
Да, больнее всего нам делают те, кого мы любим.