Я не знаю, каково это, когда в моей жизни есть кто-то, кому можно доверять, поэтому не доверять никому — мой режим по умолчанию.
Ведь все мы уже хорошо знаем, неприятности случаются непременно внезапно. Ни одна неприятность не оповещает о себе заранее, мол, тогда-то и тогда-то самураи перейдут границу у реки, тромб оторвётся и полетит, сука, в лёгкие, или здоровенная сосуля вдруг сорвётся с крыши и жахнет по башке. Нет! Неприятность подкрадывается тихонечко и шарахает исподтишка со всей своей дурацкой мочи.
Видимо все-таки существует нечто, называемое «последней каплей». Эта последняя капля, наверное, открывает человеку его крепко зажмуренные глаза и заставляет взглянуть реальности в лицо.
– Лайфхак: если первый сообщишь про свое уязвимое место, никто не сможет его найти и тебя этим задеть. Короче, если порвал штаны на очке, лучше ходи и всем рассказывай, как будто это прикол. Это лучше, чем ждать, пока кто-то заметит и посмеется.
Нафига нужна такая совесть, что мешает жить?
Разница между прекрасной и уродливой сторонами любви в том, что прекрасная гораздо легче. Она заставляет тебя парить, приподнимает над землей, несет куда‑то.
Прекрасная сторона любви возносит тебя над остальным миром. Удерживает высоко‑высоко над всем плохим, и ты смотришь вниз и думаешь: «О, как же мне повезло, что я наверху!»
[...]
Уродливая сторона любви не может вознести.
Она опускает.
Придавливает.
Топит…
Я думала, поцелуй — это просто поцелуй. Даже не догадывалась, что поцелуи могут отличаться друг от друга и выражать самые разные эмоции.
Горе, оно какое?
Если счастье легкое, как пух, невесомое. Такое, что не обхватить, не словами передать, то горе — тягучее, как кисель. И неподъемное. Такое тяжелое, что опускаются руки.
...теряя видимую опору в жизни, душа неизменно обращается к единственному источнику добра, она ищет силы в Боге.
Сердце быстро забывает, но гордость помнит всегда.