На самом деле я злилась. Но не на него, а на себя. Судьба, да?
Не-ет.
Перепутала подарок судьбы с подставой. Будто не понимала, как буду выглядеть, если меня поймают. А вот сейчас… осознала, да.
Осознание было неприятным.
— Мне десять яиц. Больших! И с зеленью!
— Мне пятнадцать перепелиных и добавь туда бекона!
— Мне семь куриных и десять перепелиных. Не забудь про перец!
— Ты чё, худеешь?
когда я выпустилась весь преподавательский состав напился радуясь, что от меня избавился. И как горько плакал и орал, когда я предложила продолжить учебу у них.
У меня появились предположения, что совесть у высшего находится в глубокой стадии заморозки. Вечной.
А еще поняла, как гадко, когда тобой манипулируют. Даже из благих целей…
Тётя глубоко вдохнула и задушевно поинтересовалась:
— Милая, в какой момент ты лишилась мозга и решила, что жизнь бесполезная вещь?!
— То есть вы еще и недовольны? — с откровенной ехидцей и возмущением рыкнул мужчина.
Покаянно кивнула. Умирать-то как не хочется… У меня еще столько дел было запланировано.
— Поразительно. В первый раз встречаю такую… девушку. Вам наглость не жмет? — а это уже сарказм.
– Письма вы украли?
– Вот еще, – фыркнул министр. – Она сама мне их отдала. Очень радовалась при этом, что вы их прочтете. Дура, как есть дура. Ну да я всегда знал, что женщин боги мозгами обделили.
Когда-то мне довелось читать, что преступники зачастую бывают откровенными со своими жертвами. Объяснялось все просто – негодяям хотелось, чтобы кто-нибудь оценил их хитрость, ловкость и ум. А безопаснее всего было похваляться перед тем, кто унесет чужой секрет в могилу.
У ровного уютного тепла не имелось шансов обернуться бушующей стихией, все сметающей на своем пути. Вот только знать, что эта стихия предназначена другому, не тебе – муторно и тягостно.