– А что за вечеринки?
– А что там такого было?
Мы с Вероникой задали вопросы одновременно, но любопытство было сильнее вражды
И непонятно было, из-за чего он Макса не любит сильнее: из-за шантажа, или из-за Вероники. Но что-то подсказывало мне, что из-за Никуси. Быть жертвой шантажа не так обидно, как быть обманутым любовником, во всяком случае, мне так кажется.
нет ничего более болезненного, чем крушение иллюзий.
Вероника наивно хлопнула длинными ресницами, стараясь изобразить дурочку, но ей не повезло – вокруг не было людей, готовых в это поверить. Уже – не было.
Меня так и подмывало сказать, что Толик даже в страшном сне не может себе представить, насколько о многом он не в курсе, но благоразумие вновь взяло верх над вредностью, и я промолчала. В конце концов, если человек делает всё для того, чтобы его банально использовали, кто я такая, чтобы ему мешать?
Анатолий, как и большинство людей в аналогичных ситуациях, сам себе нашёл объяснение и сам в него поверил. Прелесть как удобно!
Именно про таких, как он, кто-то из кинокритиков сказал, что «с таким лицом в мафию берут без рекомендаций».
Интересно, что твой Беляев ответит, очень интересно…
– Он не мой, – так же тихо прошипела я в ответ, – он, как кот Матроскин, «свой собственный».
Но за прошедшие несколько дней я смогла прийти к однозначному, пусть и неутешительному выводу: такие, как мы (как этот невезучий журналюга, как я) не имеем на жизненной шахматной доске никакого реального веса – мы пешки, и нас просто переставляют с места на место в зависимости от ситуации.
В плане стервозности и умения вести такие «милые» перепалки мне, конечно, с ней не равняться, но и я себя, в общем-то, не на помойке нашла.