– Ты дура?! – Зло посмотрел на меня. – А ты ищешь родственную душу? – осведомилась с фальшивым сочувствием.
Когда мы вместе, то ночь в два раза длинней. И эта песня, конечно, будет о ней. Луна так близко, что можно лапой достать. Не нужно думать, а просто бежать, бежать…
Бежать от правил и городской суеты, От воли рока и королевской мечты Навстречу ветру, навстречу полной луне. Смелее, брат мой, доверься мне.
– Аля… Тут все просто и старо как мир. В Изначальный Мир меня вытянуло на грани помешательства. За полгода до этого умерли моя жена и маленькая дочка. – Ярр вновь прикрыл глаза и сцепил руки в замок. Только по тому, как побелели костяшки, я поняла, какой ценой ему дается внешнее спокойствие. – У меня на руках. Медленно угасая. И я ничего-ничего не мог сделать. Только быть рядом… Я и был. До последнего вздоха дочери.
Она вскочила, отряхнула зеленое платье, взяла венок и с криком «мама!» кинулась ко мне. У меня сердце остановилось. Но рыженькая пролетела мимо. Обернулась и увидела, как ее подхватывает молодая женщина. Я. Красивая, счастливая. Рядом с ней стоит такой же рыжий, но сероглазый мальчик. Прикусила губу, стараясь физической болью привести себя в чувство и увести на второй план ту муку, что поднималась в сердце с каждым мигом видения. А девочка кидается к высокому рыжеволосому мужчине. Тот обнимает ее одной рукой, второй привлекает к себе сына. А мне больно. Мне очень больно.
На диване во весь свой немалый рост вытянулся Лирвейн с книгой в руках. У него на груди свернулся маленький мальчик лет четырех, придерживаемый отцовской рукой, чтобы не упал. Ребенок хлопал серыми глазами и всеми силами старался не заснуть. Лир рассеянно перебирал короткие светлые волосы сына и продолжал читать сказку. Перевела взгляд на маму. На себя… Счастливая и безмятежная. Не босая и на кухне, а так, как и хотела.
«ангидрид твою селитру через медный купорос, ты мне за это ответишь»
– Вот идешь ты спать… Обнаруживаешь у кровати незнакомые женские туфли, но устал настолько, что плюешь на выяснение личности хозяйки и заваливаешься в постель. Уже практически уснул. Тут в спальню проникает непонятное нечто и, тяжко вздыхая, начинает ползать вокруг твоей кровати. Только благодаря ночному зрению с трудом, но опознаешь в этом нечто будущую Императрицу и исключительно поэтому не прибиваешь на месте по инерции.
Вновь на битву зовет Железный престол, Боль, смерть, власть – это его игра. Саруман. Игра Престолов.
Чем меньше женщину мы любим, Тем легче нравимся мы ей. И тем ее вернее губим Средь обольстительных сетей.