Если уж работаешь экономкой в богатом доме, то умей вовремя прикусывать язык. И - хоть немного - думать головой.
У любого явления, решения, чувства, колдовства и существа не может быть однозначно положительной - равно как и однозначно отрицательной - трактовки. Обратная сторона есть у всего. И любовь - не исключение.
Сначала ты идёшь на поводу у гормонов, голос которых в народе принято принимать почему-то за “большое и светлое чувство”. А потом вдруг выясняется, что никакое оно не большое и ни разу не светлое - на практике. И как-то вдруг оказывается, что это существо, с которым ты рядом, совершенно невозвышенно храпит, разбрасывает вещи и пилит тебя за каждое опоздание.
К моему искреннему удовольствию, мужчины и без меня находили темы для разговоров. Всё, что мне оставалось - вежливо улыбаться, кивать в положенных местах и издавать звуки вроде: "М? О да. Это очень-очень интересно. Неужели?"
Дин посмотрел на Алана с обещанием долгой и мучительной смерти.
Я посмотрела на своё будущее без оптимизма.
Нам садятся на шею ровно в тот момент, когда мы это позволяем.
Это всё - из-за борьбы за женские права. И не делай такие глаза! И не спеши мне объяснять, как важно, чтобы было равенство. Важно! И я не в том смысле сейчас. Просто да, у нас уже поняли, что женщина имеет право работать и зарабатывать. Таки ура, победа! Но одна проблема: теперь считается, что, коль уж ты баба, то будь добра не только делать всё по дому, следить за детьми, убирать, стирать, гладить и подтирать мужу сопли и задницу - но ещё и работать. Не хочешь работать? Ух, ты - несовременная и висишь у мужа на шее. Не хочешь убирать или готовить, сидеть с детьми? Да как ты можешь? Ты - плохая жена и мать, никак иначе!
- Я артистка, - набычилась она. - Танцовщица ногами и певица ртом.
Девицу захотелось послать. Причём далеко и задорно, по адресу такому заковыристому, чтобы путешествие заняло как можно больше времени и окончилось как можно дальше от меня.
— Ну же, — прошептала я едва слышно, — давай какой-нибудь высокопарный призыв, как истинный правитель.
Дракончик кашлянул и изрек:
— Ну…эта…в общем, там наших бьют. Выручать надо.