Обратный билет у мамы куплен на самолёт аж через две недели.
Та-дам…
Ну почему ее так много всегда, когда она категорически не нужна?
- Может, чаем Людмилу Адольфовну напоишь? - подсказывает Саша, стреляя взглядом на кухню. - Всё-таки, с дороги человек.
- Рудольфовну, - цедит мама.
- Точно... Рудольфовну, - щелкает пальцами. - Созвучно просто...
Паркуюсь, открываю ей дверь машины, потом дверь в воротах, потом дверь в дом.
И уже мысленно покупаю ей билет в Иркутск.
- Простите, а как Вас по имени отчеству?
- Людмила Рудольфовна! - надменно.
Люся... значит. Люсифер!
Последней выходит женщина невысокого роста, в очках, шубе.
И сразу же мне дико не нравится! Вот прям пиздец... А это явный признак, что "теща".
Блять, а давайте, не эта, а?!
- Ты пьяная что ли? - хмурюсь я.
Опять отрицательно качает головой.
- У-успокоительное...
- Ну хоть одному человеку на нашей улице спокойно.
А казалось бы - всего сорок пять... И возраст свой я не чувствую совсем, а как-то финалочку навевает.
— Медвежатину можно есть только в одном случае, Честный, если есть риск умереть с голоду. Там такие паразиты, что если подхватил, считай инвалид. И никакая термообработка на костре не спасет.
— Реально?
— Абсолютно. Человек без еды, на траве и воде выживает сорок дней. Вот на сорок первый разрешаю медвежатину.
— А жрать то хочется уже на первый…
— Ничего себе сколько балетоманов! — дёргаю бровями.
— Я тебя умоляю, Псих! Это "Ярмарка тщеславия", сюда шмотки от Кутюр и бриллианты выгуливают, хвастаются любовниками при должностях и роскошными любовницами из шоу-биза, заявляют статус. А у балетоманов денег столько нет, сколько сюда билет стоит.
— Жаль…
— Чего тебе жаль?
— Что Женя будет танцевать для них.
Однако, чуть позже поймёт, что все мелочи предугадать невозможно.
А мелочи ли? Ведь из них состоит вся жизнь и ничто не происходит просто так.