Вспомнилась страшилка про чёрного человека чёрной-чёрной ночью. Если сейчас Акайо скажет: «Отдай моё сердце», то я сделаю то, что обычно делают маленькие дети и за лужу мне стыдно точно не будет.
Жрец говорил так быстро, словно всерьёз опасался, что я его перебью. Зря кстати. Цензурных слов не было вообще, а остальные высказывать пока не узнаю всей правды я остерегалась.
Проклятие, я умираю…
— От тебя дождешься!
– Я тут подумал, ты же мне жизнью обязана. Могу рассчитывать хотя бы на пару десятков поцелуев? – заявил он задорно
Я училась верховой езде, с переменным успехом — иногда лошадь убегала от меня, иногда я от нее, подгоняемая криком учителя верховой езды, который вот уже неделю пытался мне внушить что эти благородные животные не несут для меня совершенно никакой опасности.
- Упокою! - процедила она сквозь зубы.
- Прокляну!
- Испепелю кости!
- Не найдешь!
- Они вмурованы в стену храма!
Призрак издал звуки больше всего напоминающие зубовный скрежет:
- Твоя взяла!
– Ее планов я пока не знаю. Но внутренний голос мне подсказывает, «баклан» – это что-то оскорбительное.
— Марк, у тебя совесть вообще есть? — устало полюбопытствовал некромант.
— Со-о-овесть? — протянул эр следователь, задумчиво нахмурившись. — Мелкий астральный паразит из семейства душеглодов и нервососов? Нет! Я слежу за тем, чтоб ко мне не цеплялась подобная пакость. И тебе рекомендую.
Надо намекнуть риторам, что будущим Стражам необходимы как воздух отдельные занятия по умению четко докладывать обстановку. Иначе с такими разведчиками всех командиров быстро выкосят сердечные приступы.
— Ник! — прошипел Мейнор.
И как смог? Ничего шипящего в моем имени точно не было, а он как-то умудрился, еще глазами сверкать начал.