Смотрел при этом на меня. Игриво, с любопытством. Ну, что сказать… платье подцепило парня!
Отставить панику! Мой псих жив! И, похоже, полон сил, чтобы выводить меня всю предстоящую неделю.
Ее должна мучать адская головная боль, но как только она пройдет, начнет мучать совесть. И я не собираюсь пропустить это.
Добрые дела не остаются без награды, и добродетель всегда будет увенчана венцом справедливости божией, рано ли, поздно ли.
"Что, батюшка, честь, когда нечего есть; деньги, батюшка, деньги главное; вот за что бога благодарите!"
А что тогда Ловеласом-то он меня назвал, так это все не брань или название какое неприличное: он мне объяснил. Это слово в слово с иностранного взято и значит проворный малый, и если покрасивее сказать, политературнее, так значит парень – плохо не клади – вот! а не что-нибудь там такое.
бедный человек хуже ветошки и никакого ни от кого уважения получить не может
кто, дескать, другому яму роет, так тот… и сам туда же.
А моя квартира стоит мне семь рублей ассигнациями, да стол пять целковых: вот двадцать четыре с полтиною, а прежде ровно тридцать платил, зато во многом себе отказывал; чай пивал не всегда, а теперь вот и на чай и на сахар выгадал. Оно, знаете ли, родная моя, чаю не пить как-то стыдно; здесь всё народ достаточный, так и стыдно. Ради чужих и пьешь его, Варенька, для вида, для тона; а по мне все равно, я не прихотлив.
Мне пришла идея: ведь человек устроен так же дико, как эти вот нелепые «квартиры», – человеческие головы непрозрачны, и только крошечные окна внутри: глаза.