Аппетит сдох, любознательность тоже, и только оптимизм ещё что-то подвякивал.
Ну надо же, кому-то самолюбие дверью прищемило
Если на тебя лает злая собака, а ты становишься на четвереньки и лаешь ей в ответ, то именно ТЫ становишься злой собакой.
.. мужчины если и ненавидят женщин, то лишь за неуважение.
Интуиция чуяла проблемы. Но драгоценные серьги оказались слишком соблазнительной наградой, и жадность победила. Она запинала своих соперниц ногами, затолкала их в самый далекий угол моей души и, гордо выпятив грудь, заставила меня процедить:
– Ладно.
На самом деле, жителям Гнилоустья (и мне в том числе) по больше части было наплевать, кто сидит на троне и что вообще происходит в высшем свете. Но этот Орден… Они ведь фанатики. А фанатиков я ненавидела всей душой. Потому что слепая вера в идею превращала их в чудовищ, способных забыть о милосердии, о любви, о семейных узах. Из-за нетерпимости ко всему, что отличалось от их установок, страдали невинные.
Правильно у нас в Гнилоустье говорят: не делай добра – дольше проживешь.
Наивность, доверчивость и вера в чудеса мне не свойственны. Люди с такими качествами на дне просто не выживают.
– Чувствую себя добычей древних дикарей, которую волокут в пещеру, - пошутил он, когда я захлопнула дверь. – Что будешь делать: съешь или надругаешься?
– Древние люди не были людоедами, - хмыкнула я.
– О, так мне раздеваться?
– Вот что ты за женщина, Гельма, – обиделся он. – Ядовитая такая вся. Колючая.
– Как роза, – поэтично заявил Лексан.
– Да ну, какая она роза? Розы – они нежные, садовые. А Гельма – это… это…
– Чертополох, - негромко хмыкнул Вард