...что есть зависть, как не зеркало, отражающее наши желания?
Рауль находил интригующей репутацию порочного дьявола, но правда оказалась в том, что он не хотел становиться им на самом деле.
Нищим не приходиться выбирать, какое подаяние принимать.
Пруденс — это просто Пруденс. Порой она смотрит на меня, как на пыльный угол, и явно мечтает схватиться за швабру. Порой замирает и так откровенно пялится, будто я какая-то там картина. И она правда верит, будто из меня может выйти толк. Это обескураживает, раздражает и… словом, даже хочется пойти и сделать что-то полезное. Кажется, за годы кутежей я изголодался по здравому смыслу.
— Это самое неромантичное, что мужчина может сказать о женщине...
Досточтимый папенька частенько приговаривал, мол, хочешь быть счастливым — избегай не огня и свинца, а венца.
Жалость — никчемная замена любви.
Конечно, не пристало приличной девушке бегать за мужчиной. По крайней мере, в открытую. Преследования в гостях, кондитерских и якобы случайные встречи на прогулке в расчет не берутся. А зря. Тут скромные и благовоспитанные дамы проявляют весь арсенал тайных агентов. Сначала нужно узнать, где будет объект. Затем организовать нечто вроде вывиха лодыжки. Причем, в идеале, не себе. Потом позволить мужчине побыть героем. В общем, система сложная.
Кто рано встает, тот к обеду устает
Кто из нас способен изменить прошлое и зачем тащить его в настоящее?
— В этом нет смысла! Ты отправился куда-то, чтобы творить историю? Как это может быть? История — это то, что уже сделано и осталось позади.
— История — это то, что мы делаем, пока живем. Мы создаем ее на ходу. — Он загадочно улыбнулся. — Будущее — это другой вид истории.