Цитаты из книг

Любовь, казалось ей, приходит внезапно, с молниеносным блеском и ударами грома; это вихрь, который налетает откуда-то с неба на жизнь, переворачивает её вверх дном, обрывает желания, точно листья, и ввергает сердце в пучину. Она не подозревала, что когда водосточные трубы засорены, то от дождя на плоских крышах образуются целые озера, и жила спокойно до тех пор, пока в стене своего дома случайно не обнаружила трещины.

Любовь, казалось ей, приходит внезапно, с молниеносным блеском и ударами грома; это вихрь, который налетает откуда-то с неба на жизнь, переворачивает её вверх дном, обрывает желания, точно листья, и ввергает сердце в пучину. Она не подозревала, что когда водосточные трубы засорены, то от дождя на плоских крышах образуются целые озера, и жила спокойно до тех пор, пока в стене своего дома случайно не обнаружила трещины.

Любовь, казалось ей, приходит внезапно, с молниеносным блеском и ударами грома; это вихрь, который налетает откуда-то с неба на жизнь, переворачивает её вверх дном, обрывает желания, точно листья, и ввергает сердце в пучину. Она не подозревала, что когда водосточные трубы засорены, то от дождя на плоских крышах образуются целые озера, и жила спокойно до тех пор, пока в стене своего дома случайно не обнаружила трещины.

Госпожа Бовари

Гюстав Флобер

«Госпожа Бовари» — великий роман французского писателя Гюстава Флобера. Главная героиня — Эмма Бовари — страдает от невозможности осуществить свои мечты о блистательной, светской жизни, полной романтических страстей. Вместо этого она вынуждена влачить монотонное существование супруги небогатого провинциального врача. Тягостная атмосфера захолустья душит Эмму, но все ее попытки вырваться за пределы безрадостного мира обречены на провал: скучный муж не может удовлетворить запросов супруги, а ее...

Итак, что такое чудо? Явление, которое, как нам кажется, находится вне пределов природы. Но знаем ли мы, насколько могущественна природа? И если обыденное явление нас не поражает, следует ли из этого, что мы его понимаем?

Искушение святого Антония

Гюстав Флобер

Произведение, над которым Флобер работал всю жизнь. Драматическая поэма в прозе о разочаровании в возможностях познания. Философская драма "Искушение святого Антония" основана на легенде об Антонии Фивском, святом христианине, подвергаемом искушениям. За искушениями в душе отшельника наступает отчаяние, приводящее к сомнениям в вере.

Одна неприятность обычно вызывает в памяти все остальные.

Бувар и Пекюше

Гюстав Флобер

Два парижских клерка познакомились на бульварах, пришлись по душе, сдружились и, когда один получил наследство, вместе покинули столицу, чтобы пожить в свое удовольствие. Они перепробовали все занятия просвещенного XIX века — от археологии до благотворительности, от политики до месмеризма, от театра до религиозности…

В Лувре они принуждали себя восхищаться Рафаэлем.

Бувар и Пекюше

Гюстав Флобер

Два парижских клерка познакомились на бульварах, пришлись по душе, сдружились и, когда один получил наследство, вместе покинули столицу, чтобы пожить в свое удовольствие. Они перепробовали все занятия просвещенного XIX века — от археологии до благотворительности, от политики до месмеризма, от театра до религиозности…

Ей-богу, в их возрасте поздно браться за ученье! Усмешка, сопровождавшая эти слова, глубоко оскорбила Бувара и Пекюше. По какому праву этот господин считает их неспособными к наукам?

Бувар и Пекюше

Гюстав Флобер

Два парижских клерка познакомились на бульварах, пришлись по душе, сдружились и, когда один получил наследство, вместе покинули столицу, чтобы пожить в свое удовольствие. Они перепробовали все занятия просвещенного XIX века — от археологии до благотворительности, от политики до месмеризма, от театра до религиозности…

Что же касается ада, то там царит тошнотворное зловоние, стоят жалкие лачуги, всюду кучи нечистот, рытвины, люди в лохмотьях.

Бувар и Пекюше

Гюстав Флобер

Два парижских клерка познакомились на бульварах, пришлись по душе, сдружились и, когда один получил наследство, вместе покинули столицу, чтобы пожить в свое удовольствие. Они перепробовали все занятия просвещенного XIX века — от археологии до благотворительности, от политики до месмеризма, от театра до религиозности…

Евангелие согрело им душу, ослепило, как солнце. (...). В этой книге, раскрывающей перед нами небо, нет ничего богословского, хотя она и полна поучений, ни одной догмы, никаких требований, кроме одного — хранить чистоту сердца.

Бувар и Пекюше

Гюстав Флобер

Два парижских клерка познакомились на бульварах, пришлись по душе, сдружились и, когда один получил наследство, вместе покинули столицу, чтобы пожить в свое удовольствие. Они перепробовали все занятия просвещенного XIX века — от археологии до благотворительности, от политики до месмеризма, от театра до религиозности…

Оба после всех своих разочарований почувствовали потребность жить простой жизнью, кого-то любить, дать отдых разуму.

Бувар и Пекюше

Гюстав Флобер

Два парижских клерка познакомились на бульварах, пришлись по душе, сдружились и, когда один получил наследство, вместе покинули столицу, чтобы пожить в свое удовольствие. Они перепробовали все занятия просвещенного XIX века — от археологии до благотворительности, от политики до месмеризма, от театра до религиозности…

Для познания некоторых вещей одного разума недостаточно.

Бувар и Пекюше

Гюстав Флобер

Два парижских клерка познакомились на бульварах, пришлись по душе, сдружились и, когда один получил наследство, вместе покинули столицу, чтобы пожить в свое удовольствие. Они перепробовали все занятия просвещенного XIX века — от археологии до благотворительности, от политики до месмеризма, от театра до религиозности…

— Всякая кара должна быть направлена на исправление виновника, а это невозможно, если наказание будет вечным.

Бувар и Пекюше

Гюстав Флобер

Два парижских клерка познакомились на бульварах, пришлись по душе, сдружились и, когда один получил наследство, вместе покинули столицу, чтобы пожить в свое удовольствие. Они перепробовали все занятия просвещенного XIX века — от археологии до благотворительности, от политики до месмеризма, от театра до религиозности…

— Литература развивает ум, зато распаляет страсти.

Бувар и Пекюше

Гюстав Флобер

Два парижских клерка познакомились на бульварах, пришлись по душе, сдружились и, когда один получил наследство, вместе покинули столицу, чтобы пожить в свое удовольствие. Они перепробовали все занятия просвещенного XIX века — от археологии до благотворительности, от политики до месмеризма, от театра до религиозности…

Господство бюрократов — чудовищное явление.

Бувар и Пекюше

Гюстав Флобер

Два парижских клерка познакомились на бульварах, пришлись по душе, сдружились и, когда один получил наследство, вместе покинули столицу, чтобы пожить в свое удовольствие. Они перепробовали все занятия просвещенного XIX века — от археологии до благотворительности, от политики до месмеризма, от театра до религиозности…

Но вскоре им стало скучно, ум их нуждался в деятельности, существование — в какой-либо цели.

Бувар и Пекюше

Гюстав Флобер

Два парижских клерка познакомились на бульварах, пришлись по душе, сдружились и, когда один получил наследство, вместе покинули столицу, чтобы пожить в свое удовольствие. Они перепробовали все занятия просвещенного XIX века — от археологии до благотворительности, от политики до месмеризма, от театра до религиозности…

Какая досада, что в самом начале революции не удалось достигнуть согласия!

Бувар и Пекюше

Гюстав Флобер

Два парижских клерка познакомились на бульварах, пришлись по душе, сдружились и, когда один получил наследство, вместе покинули столицу, чтобы пожить в свое удовольствие. Они перепробовали все занятия просвещенного XIX века — от археологии до благотворительности, от политики до месмеризма, от театра до религиозности…

Будущее представлялось ей темным коридором, упирающимся в наглухо запертую дверь.

Как цветы растут благодаря дождям и навозу, ветрам и солнцу, так и она всю жизнь постепенно вырастала благодаря желаниям и горестям, опыту наслаждений и вечно юным иллюзиям...

Ложь стала для неё потребностью, манией, наслаждением, так что когда она утверждала, что прошла вчера по правой стороне улицы, можно было быть уверенным, что она шла по левой.

Когда кто-нибудь умирает, настает всеобщее оцепенение – до того трудно бывает осмыслить вторжение небытия, заставить себя поверить в него.

Самонадеянность человека зависит от той среды, которая его окружает: на антресолях говорят иначе, нежели на пятом этаже, добродетель богатой женщины ограждена всеми ее кредитными билетами, подобно тому как ее корсет
поддерживают косточки, вставленные в подкладку.

Если бы от наших страданий кому-нибудь было легче, то мы бы, по крайней мере, утешались мыслью о том, что жертвуем собой ради других.

"Всё на свете — обман! За каждой улыбкой — кроется зевок от скуки, за каждой радостью — горе, за наслаждением — пресыщение, и даже после самых жарких поцелуев остается лишь неутоляемая жажда ещё более упоительных ласк!"

Самонадеянность человека зависит от той среды, которая его окружает.

- Нет, у меня есть религия, своя особая религия, - возразил фармацевт, - я даже религиознее, чем они со всем их комедиантством и фиглярством. Как раз наоборот, я чту бога! Верю в высшее существо, в творца, в кого-то - все равно, как его ни назвать, - кто послал нас сюда, дабы мы исполнили свой гражданский и семейный долг. Но я не считаю нужным ходить в церковь, целовать серебряные блюда и прикармливать ораву шутов, которые и так лучше нас с вами питаются! Молиться богу можно и в лесу и в поле, даже просто, по примеру древних, созерцая небесный свод.