Книги Константин Трунин

Любить природу нужно так, как о том рассказывал Джеральд Даррелл. Нельзя исходить из ложного гуманизма, проявляя надуманную заботу. Требуется иное понимание. И человеку в этом отведена наиглавнейшая роль. Не лев — царь природы. И никакой иной зверь не сможет осуществить контроль за происходящими на планете процессами. Такое под силу лишь людям, в ходе эволюции получившим ответственную роль, значащую излишне много, чтобы от неё отмахиваться. Раскрытию скрытому от глаз и посвящено данное издание.

Эмиль Золя — зачинатель натурализма, противник вольных допущений в литературе — видел назначение художественных произведений в детальной проработке имеющегося в человеческом обществе. С юных лет он определился с предпочтениями, не желая изменять выработанную точку зрения. Найдя опору в период изживания романтизма, он вовремя понял, в каком направлении следует двигаться. С первых его работ стало ясно — он предпочитает повергать устои, бросая вызов обыденности.

24 часа из жизни работника «скорой помощи». Холодная зима, чуть менее холодная машина. Суточная рабочая смена и всего один час на отдых. Десятки обращений за помощью. Череда мест, людей, жизней. А между вызовами практические и философские вопросы о здоровье и будущем службы «скорой помощи». Особенности повествования: от первого лица, нет имён, вместо названий глав используется время начала описываемых действий.

Читатель, в твоих руках труд, с помощью которого можно лучше ознакомиться с творчеством Джека Лондона, если нет возможности прочитать всё им написанное. Также данный труд рекомендуется тем, кто желает читать, но не знает, что лучше выбрать из богатого наследия писателя.

Три русских писателя: Яков Княжнин (1740—1791), Денис Фонвизин (1745—1792) и Иван Крылов (1769—1844). Годы их противления пришлись на конец XVIII века. Их произведения схожи, тогда как признание различается. Все они тяготели к переводной литературе, черпая из неё вдохновение и адаптируя сюжеты. Если Княжнин и Фонвизин не удостоились почёта при жизни (не пришёл он к ним и после смерти), то Крылов вовремя успел понять, встретив XIX век в качестве иначе смотрящего на действительность.