Книги Людмила Мацкевич

- Проснулась? - женщина заглянула в приоткрытую дверь. - Вижу, что проснулась. Вот и хорошо. Надо поговорить.

Она уже несколько лет жила в Москве, и скучать ей было некогда, потому что работа и маленький внук занимали почти все свободное время. После окончания института она работала в небольшом уральском городке, где была счастлива с мужем и двумя чудными дочками, но семейная идилия длилась недолго: муж, неожиданно заболев, через полгода умер. Девчонки, окончив школу, в городке не задержались, одна продолжила обучение в Москве, другая - в Екатеринбурге.

Рита была счастлива, что, окончив службу, вернулась из Владивостока, который так и не стал ей родным, в Городок, где жили мать и сестра, где все было привычно и знакомо. Она купила квартиру в обычной хрущевке, а две небольшие комнаты обставила так, как многие другие: неизменные стенка, диван, два кресла, телевизор, а во второй комнате, гадать не надо, - спальный гарнитур.

Просыпаться не хотелось, было еще рано, но пес скулил под дверью так, будто собрался разбудить всех живущих в подъезде. Пришлось одеться, накинуть куртку, потому что ночи уже были холодными, сунуть ноги в кроссовки, схватить поводок и наперегонки с псом нестись со своего четвертого этажа на улицу.

Люба выезжала из Варшавы вечером. Вокзал, серое унылое здание из стекла и бетона, был построен так, что сквозняки гуляли по нему вдоль и поперек. Сейчас вокзал был почти пуст. Приходившие торопливо покупали билеты и тут же отправлялись на перрон. Встречавших было мало, и это было так не похоже на вечную сутолоку российских вокзалов, как будто живших своей тайной жизнью.

Она проснулась, когда за окном было еще совсем темно, потянулась к будильнику, стоящему на тумбочке возле кровати, но вспомнила, что сегодня суббота, и, следовательно, можно поспать подольше. Так уж был устроен ее организм: она с трудом засыпала после двенадцати ночи, но иногда утром, если никто не потревожит, могла спать часов до десяти. Правда, такое счастье выпадало редко, и она ценила его. 

Ей было сорок два, и она была несчастна. Откуда и почему появилось еще и чувство обреченности, она не знала, потому что всю сознательную жизнь считала себя женщиной, твердо стоящей на ногах. Своему теперешнему состоянию она могла бы подобрать множество названий, но делать этого не захотела, просто погрузилась в него с головой и уже довольно продолжительное время даже не пыталась вынырнуть. Положение усугублялось еще и тем, что она, стараясь как можно реже выходить из дому, проводила дни в...

Антонина жила на первом этаже деревянного двухэтажного дома центральной улицы Городка. Ее мать, как и добрая половина жителей, работала на гидролизном заводе, который, несмотря на охрану, являлся источником снабжения всех желающих спиртом, сейчас приготовляемым для употребления чаще всего с соком лимона и ласково называемым почему-то мальвазией, а тогда просто разводимым водой. Говорили, что он технический, что от него слепнут и мрут как мухи.