Цитаты из книг
Какое интересное ощущение, когда курицы защищают лису от человека. Он вас жрал, вы не заметили?
Жестокое прошлое Убера тянется за ним, как кровавый след из распоротого живота. Этот красный скинхед не всегда был добр и далеко не всегда – справедлив. Но Убер неизменно платит по счетам. Десять лет до Веганской войны, молодой Убер случайно попадает на станцию «Обводный канал», которую терроризирует монстр-дракон и поклоняющиеся ему люди. Наступает время большой крови. Веганская война. В тылу империи вспыхивает мятеж рабов. Уберу нужно собрать команду из убийц и отморозков, чтобы спасти...
Твари погибли не сразу. Одному пулей оторвало ногу, тот ползал по песку и шипел, другого почти обезглавило. Мальчишка полз по соли, волоча за собой полуоторванную голову, она стучала ему о спину; провода, которыми голова крепилась к туловищу, искрили. У других отродий висели надорванные руки, зияли пробоины в телах, откуда густо капало синее масло. Один силился запихать в прореху на животе комок внутренностей, перевитый гирляндой для рождественского древа. Гирлянда внезапно закоротила, и мальчишка вспыхнул, вскочил резво и принялся носиться вокруг Роба, кашляя черным дымом, но совершенно беззвучно, как машинка на дистанционном управлении. Он метался туда-сюда, а Роб стоял, изумленный, рискуя в любой момент столкнуться с чем-нибудь еще более странным и жутким.
После атомной войны Америка превратилась в темную мистическую версию Дикого Запада. Миром правят револьвер, жестокость и магия. Смерть – слишком важное дело, чтобы доверять его взрослым. Однорукий стрелок и двое детей – мальчик Джек и девочка Бетти – идут разными путями, сквозь годы и расстояния, к единой цели – ржавой атомной бомбе посреди высохшего соляного озера. Они хотят одного – воздаяния и мести. Но что они получат взамен?..
Девушку нельзя слушать, подумал Роб. На альбиноса – нельзя смотреть. Роб дернул щекой. «Что мне вас теперь, на ощупь убивать?!»
После атомной войны Америка превратилась в темную мистическую версию Дикого Запада. Миром правят револьвер, жестокость и магия. Смерть – слишком важное дело, чтобы доверять его взрослым. Однорукий стрелок и двое детей – мальчик Джек и девочка Бетти – идут разными путями, сквозь годы и расстояния, к единой цели – ржавой атомной бомбе посреди высохшего соляного озера. Они хотят одного – воздаяния и мести. Но что они получат взамен?..
- А если серьезно? Назови мне причину, Убер. Одну-единственную. Почему мне не убить тебя? Пауза. Макс почувствовал, что палец на спусковом крючке стал мокрым. Убер хмыкнул, повернул голову: - Очень просто. Пока тебя не было, я вынул из пистолета патроны.
Убер, двухметровый голубоглазый «красный» скинхед, язвительный и наглый шовинист и расист, «упоительный ублюдок», как его описывают читатели первого «Питера», вернулся! К сожалению, сейчас питерское метро балансирует на грани войны с империей Веган, которая использует людей в качестве удобрений, и необузданные выходки Убера ухудшают и без того непростую ситуацию. А ведь теперь у него еще есть и компания, которую Уберу придется кормить с ложечки, воспитывать и выводить из тыла наступающих войск...
* * *
– Посмотри на рассвет, – сказал отец.
Я зевнула.
– А что на него смотреть?
– Какого он цвета?
– Красного, конечно. Нет, розового!
Отец взглянул на меня. В его прищуре была добродушная подначка. Словно он приготовил некий сюрприз и ждет, когда у меня лицо сломается. У меня лицо такое, что я ничего скрыть не могу. Это все знают. У меня по лицу сразу все видно. Джек издевается, что со мной только карамельные яблоки в лавке воровать.
– Посмотри внимательнее, – сказал отец.
– Да розовый же!
– Точно?
– Да!
– То есть совсем точно?
Я взяла и посмотрела внимательнее. А потом увидела.
– Ох!
– Вот-вот, – сказал отец. И я, не поворачивая головы, поняла, что он улыбается.
На горизонте медленно вставало солнце. Тонкая красная полоса, выше – темная небесная синь, а между ними еще одна полоса, словно бы переход света. Словно бутылочное стекло. И эта полоска была – темно-зеленая.
– Ко всему привыкаешь, – сказал отец. Выдохнул дым струйкой. – А иногда нужно просто посмотреть. Ну, я так думаю.
А я вдруг почувствовала себя беспомощной. Настолько меня обезоружила нежность к нему. Словно везде, в руках и в ногах, и даже в животе – везде у меня была нежность. Бессильная, как новорожденный щенок. Я вся стояла, полная новорожденных щенят. Любовь это или что? Я не знаю. Просто это был мой отец. Мой отец. Мой. Был. Вот я стояла и даже сказать ничего не могла, только смотрела на него. А потом опять на рассвет. И опять на него. И вдруг у меня слезы закапали, в носу защипало.
– Ты чего, плачешь? – спросил отец. Даже трубку изо рта вынул, настолько удивился.
– Нет. – Я помотала головой. Шмыгнула носом, чтобы втянуть слезы обратно. Вот дура я, а? Дура же!
– Нет?
– Ннннет.
Отец немного посмотрел, как я плачу, потом сказал:
– Ну ладно.
В общем, я все равно однажды убегу на корабле матросом. Уж матросы-то не плачут. Точно нет.
После атомной войны Америка превратилась в темную мистическую версию Дикого Запада. Миром правят револьвер, жестокость и магия. Смерть – слишком важное дело, чтобы доверять его взрослым. Однорукий стрелок и двое детей – мальчик Джек и девочка Бетти – идут разными путями, сквозь годы и расстояния, к единой цели – ржавой атомной бомбе посреди высохшего соляного озера. Они хотят одного – воздаяния и мести. Но что они получат взамен?..
Ненавижу четверги.
Похороны тоже ненавижу. Хотя мне кажется, я начала ненавидеть четверги задолго до этих похорон. Словно заранее чувствовала, что мне эта ненависть понадобится.
После атомной войны Америка превратилась в темную мистическую версию Дикого Запада. Миром правят револьвер, жестокость и магия. Смерть – слишком важное дело, чтобы доверять его взрослым. Однорукий стрелок и двое детей – мальчик Джек и девочка Бетти – идут разными путями, сквозь годы и расстояния, к единой цели – ржавой атомной бомбе посреди высохшего соляного озера. Они хотят одного – воздаяния и мести. Но что они получат взамен?..
Странно, как заботливы становятся люди, когда их участие нужно меньше всего.
После атомной войны Америка превратилась в темную мистическую версию Дикого Запада. Миром правят револьвер, жестокость и магия. Смерть – слишком важное дело, чтобы доверять его взрослым. Однорукий стрелок и двое детей – мальчик Джек и девочка Бетти – идут разными путями, сквозь годы и расстояния, к единой цели – ржавой атомной бомбе посреди высохшего соляного озера. Они хотят одного – воздаяния и мести. Но что они получат взамен?..
Дурочка ты у меня все-таки. Хорошо, хоть симпатичная.
После атомной войны Америка превратилась в темную мистическую версию Дикого Запада. Миром правят револьвер, жестокость и магия. Смерть – слишком важное дело, чтобы доверять его взрослым. Однорукий стрелок и двое детей – мальчик Джек и девочка Бетти – идут разными путями, сквозь годы и расстояния, к единой цели – ржавой атомной бомбе посреди высохшего соляного озера. Они хотят одного – воздаяния и мести. Но что они получат взамен?..
От меня воняло самой жуткой неизбежностью, какую я только мог представить. Так пахнет труп надежды.
После атомной войны Америка превратилась в темную мистическую версию Дикого Запада. Миром правят револьвер, жестокость и магия. Смерть – слишком важное дело, чтобы доверять его взрослым. Однорукий стрелок и двое детей – мальчик Джек и девочка Бетти – идут разными путями, сквозь годы и расстояния, к единой цели – ржавой атомной бомбе посреди высохшего соляного озера. Они хотят одного – воздаяния и мести. Но что они получат взамен?..
Бывают люди, у которых впереди – только прошлое.
После атомной войны Америка превратилась в темную мистическую версию Дикого Запада. Миром правят револьвер, жестокость и магия. Смерть – слишком важное дело, чтобы доверять его взрослым. Однорукий стрелок и двое детей – мальчик Джек и девочка Бетти – идут разными путями, сквозь годы и расстояния, к единой цели – ржавой атомной бомбе посреди высохшего соляного озера. Они хотят одного – воздаяния и мести. Но что они получат взамен?..
Всегдаааа… всегда распинай тех, кто тебе дорог. Верный способ, если хочешь добиться чего-то стоящего от друга или ребенка.
После атомной войны Америка превратилась в темную мистическую версию Дикого Запада. Миром правят револьвер, жестокость и магия. Смерть – слишком важное дело, чтобы доверять его взрослым. Однорукий стрелок и двое детей – мальчик Джек и девочка Бетти – идут разными путями, сквозь годы и расстояния, к единой цели – ржавой атомной бомбе посреди высохшего соляного озера. Они хотят одного – воздаяния и мести. Но что они получат взамен?..
Единственный талант, что я признаю: это талант не сдаваться.
Убер, двухметровый голубоглазый «красный» скинхед, язвительный и наглый шовинист и расист, «упоительный ублюдок», как его описывают читатели первого «Питера», вернулся! К сожалению, сейчас питерское метро балансирует на грани войны с империей Веган, которая использует людей в качестве удобрений, и необузданные выходки Убера ухудшают и без того непростую ситуацию. А ведь теперь у него еще есть и компания, которую Уберу придется кормить с ложечки, воспитывать и выводить из тыла наступающих войск...
Мы, люди, странные создания. Мы не знаем, ради чего живем. Но зато прекрасно знаем, ради чего выживаем.
Убер, двухметровый голубоглазый «красный» скинхед, язвительный и наглый шовинист и расист, «упоительный ублюдок», как его описывают читатели первого «Питера», вернулся! К сожалению, сейчас питерское метро балансирует на грани войны с империей Веган, которая использует людей в качестве удобрений, и необузданные выходки Убера ухудшают и без того непростую ситуацию. А ведь теперь у него еще есть и компания, которую Уберу придется кормить с ложечки, воспитывать и выводить из тыла наступающих войск...
Я слышал мысли десятков людей, створоженные, кислые, они бродили вокруг, неупокоенные зомби, набитые гниющим страхом. Мысли трусов и подлецов. Обычных взрослых, отвечающих за свои семьи. Людей, которые утром уходили на работу, даже если там приходилось убивать ни в чем не повинных жителей других городов или штопать тех, кого ненавидели, а вечером возвращались к детям и держали лицо, стискивали до морщин, не давали истерике расколоть маску усталости подлинными эмоциями. Сейчас эти люди стояли передо мной, я видел их спины и по ним читал, что их беспокоят только собственные шкуры. И дополнительный паек.
После атомной войны Америка превратилась в темную мистическую версию Дикого Запада. Миром правят револьвер, жестокость и магия. Смерть – слишком важное дело, чтобы доверять его взрослым. Однорукий стрелок и двое детей – мальчик Джек и девочка Бетти – идут разными путями, сквозь годы и расстояния, к единой цели – ржавой атомной бомбе посреди высохшего соляного озера. Они хотят одного – воздаяния и мести. Но что они получат взамен?..
Стыд боролся во мне с ненавистью, и некуда было их девать, не придумали еще унитаза для совести.
После атомной войны Америка превратилась в темную мистическую версию Дикого Запада. Миром правят револьвер, жестокость и магия. Смерть – слишком важное дело, чтобы доверять его взрослым. Однорукий стрелок и двое детей – мальчик Джек и девочка Бетти – идут разными путями, сквозь годы и расстояния, к единой цели – ржавой атомной бомбе посреди высохшего соляного озера. Они хотят одного – воздаяния и мести. Но что они получат взамен?..
Надежда обретает разные формы; возможность умереть минутой позже другого — это тоже может считаться надеждой.
После атомной войны Америка превратилась в темную мистическую версию Дикого Запада. Миром правят револьвер, жестокость и магия. Смерть – слишком важное дело, чтобы доверять его взрослым. Однорукий стрелок и двое детей – мальчик Джек и девочка Бетти – идут разными путями, сквозь годы и расстояния, к единой цели – ржавой атомной бомбе посреди высохшего соляного озера. Они хотят одного – воздаяния и мести. Но что они получат взамен?..
Роб встречал людей, захлебнувшихся местью. Они производили впечатление живых трупов, по недосмотру выбравшихся из могилы. Месть стоило закапывать погрубже, иначе она прорастёт гнилью внутрь тебя.
После атомной войны Америка превратилась в темную мистическую версию Дикого Запада. Миром правят револьвер, жестокость и магия. Смерть – слишком важное дело, чтобы доверять его взрослым. Однорукий стрелок и двое детей – мальчик Джек и девочка Бетти – идут разными путями, сквозь годы и расстояния, к единой цели – ржавой атомной бомбе посреди высохшего соляного озера. Они хотят одного – воздаяния и мести. Но что они получат взамен?..
Я когда вырасту, буду людей убивать. И читать все время.
После атомной войны Америка превратилась в темную мистическую версию Дикого Запада. Миром правят револьвер, жестокость и магия. Смерть – слишком важное дело, чтобы доверять его взрослым. Однорукий стрелок и двое детей – мальчик Джек и девочка Бетти – идут разными путями, сквозь годы и расстояния, к единой цели – ржавой атомной бомбе посреди высохшего соляного озера. Они хотят одного – воздаяния и мести. Но что они получат взамен?..
- Человек героически засрёт всё, что угодно, - сказал Убер. - Да. Надо только дать ему время. Откройся на земле дыра в ад, туда сразу бы начали скидывать говно в промышленных масштабах. Дьявол бы ещё пожалел, что связался с человечеством.
Убер, двухметровый голубоглазый «красный» скинхед, язвительный и наглый шовинист и расист, «упоительный ублюдок», как его описывают читатели первого «Питера», вернулся! К сожалению, сейчас питерское метро балансирует на грани войны с империей Веган, которая использует людей в качестве удобрений, и необузданные выходки Убера ухудшают и без того непростую ситуацию. А ведь теперь у него еще есть и компания, которую Уберу придется кормить с ложечки, воспитывать и выводить из тыла наступающих войск...
Смерть - штука одинокая.
Убер, двухметровый голубоглазый «красный» скинхед, язвительный и наглый шовинист и расист, «упоительный ублюдок», как его описывают читатели первого «Питера», вернулся! К сожалению, сейчас питерское метро балансирует на грани войны с империей Веган, которая использует людей в качестве удобрений, и необузданные выходки Убера ухудшают и без того непростую ситуацию. А ведь теперь у него еще есть и компания, которую Уберу придется кормить с ложечки, воспитывать и выводить из тыла наступающих войск...
где бы найти переводчика с женского? хотя бы на полдня?
Убер, двухметровый голубоглазый «красный» скинхед, язвительный и наглый шовинист и расист, «упоительный ублюдок», как его описывают читатели первого «Питера», вернулся! К сожалению, сейчас питерское метро балансирует на грани войны с империей Веган, которая использует людей в качестве удобрений, и необузданные выходки Убера ухудшают и без того непростую ситуацию. А ведь теперь у него еще есть и компания, которую Уберу придется кормить с ложечки, воспитывать и выводить из тыла наступающих войск...
Мы все уже умерли.
Тем, кто читает это послание, моя последняя просьба. Представьте:
Допустим, мы выпустили джинна из бутылки.
И нам не загнать его обратно. Теперь нам придется загадывать желание.
Мы загадываем желание.
Тысячи, миллионы наших желаний исполняются одновременно.
Какое было самое заветное, самое сильное и самое не эгоистичное из них? Хочу, чтобы этот мир просто исчез.
Сгорел в ядерном огне.
Вымер от чумы.
Захлебнулся в отбросах.
Теперь мы все получили.
Все разом. …Пожалуй, это единственное из человеческих желаний, которое действительно могло исполниться. Аминь. И покойся с миром. «…счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным»
Далеко не все тайны северной столицы раскрываются в "Путевых знаках" Владимира Березина. Загадочный сетевой писатель, скрывающийся под псевдонимом Шимун Врочек, раскроет секреты постъядерного Петербурга в своем захватывающем романе "Метро 2033: Питер". Герою — всего двадцать шесть лет, но он уже опытный боец и сталкер. Приключения и испытания, через которые ему предстоит пройти, даже и не снились обитателям Московского метро. «Роман «Метро 2033: Питер» загадочного сетевого автора, который...
Что ты делаешь, когда теряешь всё? Идёшь и топишься? Слабые так и делают. Сильные так и делают. А такие, как ты — ни то ни сё, середнячки, начинают пить.
Далеко не все тайны северной столицы раскрываются в "Путевых знаках" Владимира Березина. Загадочный сетевой писатель, скрывающийся под псевдонимом Шимун Врочек, раскроет секреты постъядерного Петербурга в своем захватывающем романе "Метро 2033: Питер". Герою — всего двадцать шесть лет, но он уже опытный боец и сталкер. Приключения и испытания, через которые ему предстоит пройти, даже и не снились обитателям Московского метро. «Роман «Метро 2033: Питер» загадочного сетевого автора, который...
Только ты успеешь решить, что ты и есть вершина пищевой цепочки, как появляются желающие это оспорить
Далеко не все тайны северной столицы раскрываются в "Путевых знаках" Владимира Березина. Загадочный сетевой писатель, скрывающийся под псевдонимом Шимун Врочек, раскроет секреты постъядерного Петербурга в своем захватывающем романе "Метро 2033: Питер". Герою — всего двадцать шесть лет, но он уже опытный боец и сталкер. Приключения и испытания, через которые ему предстоит пройти, даже и не снились обитателям Московского метро. «Роман «Метро 2033: Питер» загадочного сетевого автора, который...
Свобода – это не выбор между калашом и винтовкой. Свобода – это не выбор между тем, взять автомат левой рукой или правой… Это все ерунда, мелочи, не стоящие внимания. Настоящая свобода – это когда ты держишь на прицеле человека и решаешь, жить ему или умереть. <...> Иногда свобода – это право выстрелить себе в висок.
Далеко не все тайны северной столицы раскрываются в "Путевых знаках" Владимира Березина. Загадочный сетевой писатель, скрывающийся под псевдонимом Шимун Врочек, раскроет секреты постъядерного Петербурга в своем захватывающем романе "Метро 2033: Питер". Герою — всего двадцать шесть лет, но он уже опытный боец и сталкер. Приключения и испытания, через которые ему предстоит пройти, даже и не снились обитателям Московского метро. «Роман «Метро 2033: Питер» загадочного сетевого автора, который...