Вот послал же Солнце в невестки такую курицу... Нет, ну Солнце бы такую не послал!
От блюдолизов мне, ясен перец, никуда не деваться, но пусть уж сегодня у них будет постный день. Да и вообще, меру в подхалимаже надо знать.
Царь устал, с делами и восторгами всем приходить завтра.
Утомительная это и маетная штука, восхождение на престол. Союзникам наобещай, противников запугай, нейтралов склони на свою сторону -- сплошная нервотрепка.
— Ваше высочество намерены простить заговорщикам их дерзость? — спросил Осе и кивнул на свиток с дюжиной печатей. — Мое высочество предпочитает считать это дуростью, а за нее не казнят. — Я усмехнулся в третий раз. — Но и на должности министров дураков не держат, как и их протеже.
А я пообещал, что всех научу родину любить, и дискуссия затухла сама собой. Хорошо быть царем — никто не спорит, никто не возражает… Нервов — сплошная экономия!
Хорошо быть царем, никто старым дураком не обзывает, капризы неукоснительно исполняют…
Но во всем нужна умеренность, и в святости, и в пороках — тогда воссияет мировая гармония и наступит всеобщее благоденствие
Правильно мой шеф говорил, что двигателем человеческого прогресса всегда были лень и жадность. Вот оно, наглядное подтверждение!
… Но старое, хорошо известное зло лучше нового и непонятного....
— Я, признаться, никогда не сравнивал веселье с едой… — И напрасно. Пища поддерживает наше тело, молитва — дух, а развлечения — разум и твердость в испытаниях.
... гордо прошествовала к предложенному месту, плавно покачивая бедрами и откровенно красуясь. Ну а что? Красота — тоже оружие и способ заполучить союзников
О чем не знаешь, о том и не разболтаешь.
– У великих держав не может быть постоянных союзников. У них могут быть лишь постоянные интересы.
Продолжение атаки флаерами я категорически запретил, поскольку полагал, что польза от угрозы их применения гораздо более существенная, нежели само их применение.
Я даже задремал, доктор. – Лучшая похвала для проведшего процедуры эскулапа… – Врач что-то напряженно разглядывал на мониторе
Думаю, ни у кого не возникает сомнений в том, что дипломатия, подкрепленная военными успехами, – это успешная дипломатия?
– А эта его мягкая «г» в речи… – Лена поморщилась. – Мягкое «гэ» предпочтительнее жидкого, – блеснул остроумием Новохатский.
– Эфор, я попрошу вас быть сдержаннее. – Можно, разумеется, было бы обиду разыграть, возмущение, в ответную поорать… На фиг. Буду спокоен, как Будда, и невозмутим, как Сфинкс. Такое поведение обычно орущих людей успокаивает. Ну, или распаляет еще больше, до полной невменяемости – как повезет.
Вы можете представить себе нечто среднее между глазами удивленного рака и бешеного быка?
... ухватился за голову. – Уй-йооо… Последствия вчерашнего попоища давали о себе знать. – Ты как, братуха? – озабоченно спросил Женя. – Душа просит покоя, сердце просит любви, тело просит разврата. Никому ничего не даю, все трое сидят злые, – пробормотал я. – Тебе, может, стоит опохмелиться? – Не. Работать надо. И вообще, от всех болезней есть аж целых два лекарства. «Пройдет» и «Заживет».
Мы с тобой даже не друзья. – Вот как? – хохотнул Скуриди и поглядел на меня с хитрым прищуром. – А вдруг подружимся? – Вполне возможно, – невозмутимо ответил я. – А чтобы не потерять друга, надо сделать так, чтобы у него не было ни единого шанса ударить тебя ножом в спину. – Н-да. Тяжело тебе жить с такими-то убеждениями, наверное.
– У великих держав не может быть постоянных союзников. У них могут быть лишь постоянные интересы.
Продолжение атаки флаерами я категорически запретил, поскольку полагал, что польза от угрозы их применения гораздо более существенная, нежели само их применение.
Я даже задремал, доктор. – Лучшая похвала для проведшего процедуры эскулапа… – Врач что-то напряженно разглядывал на мониторе