— Я сказал: пошла вон! — резко рявкнул муж и сделал два шага ко мне. Я не пошевелилась. Смотрела в глаза человеку, которого любила. Так я считала на протяжении трех лет. — Почему, Игорь? — только и спросила я, а хотелось плакать. — Почему? Сказать тебе «почему»? — усмехнулся он и вплотную приблизился ко мне. Мне было противно смотреть в его глаза. Противно думать, что секунду назад он прикасался к другой женщине. Трогал ее. Был с ней. — Ты ледышка, Таисия. Бесчувственная и фригидная. Ты не...
— Стой смирно! Майку подними! — жесткие руки сталью сомкнулись на девичьих плечах. — Отвали, Архипов! — рявкнула в лицо громиле. — Лада, не беси меня. Хуже будет. У моей девушки шрам на спине. Если у тебя нет шрама, я уйду. — Ты в своем уме, Архипов?! Нет у меня никаких шрамов! Но мощное мужское тело уже придавило Ладу к стене, а требовательные пальцы пробрались под одежду. — Врешь, девочка, — на выдохе в девичий затылок, — ты моя, поняла? Моя! *** Лада Широкова мечтала о сказке. Но ее...
— Я сказал: пошла вон! — резко рявкнул муж и сделал два шага ко мне. Я не пошевелилась. Смотрела в глаза человеку, которого любила. Так я считала на протяжении трех лет. — Почему, Игорь? — только и спросила я, а хотелось плакать. — Почему? Сказать тебе «почему»? — усмехнулся он и вплотную приблизился ко мне. Мне было противно смотреть в его глаза. Противно думать, что секунду назад он прикасался к другой женщине. Трогал ее. Был с ней. — Ты ледышка, Таисия. Бесчувственная и фригидная. Ты не...
Мило, конечно, но такаааая наивнятина сиропная. У автора есть сладкие романы, но здесь что-то перебор.
На раз, под соответствующее настроение. Но много думать и анализировать не советую)
— Я сказал: пошла вон! — резко рявкнул муж и сделал два шага ко мне. Я не пошевелилась. Смотрела в глаза человеку, которого любила. Так я считала на протяжении трех лет. — Почему, Игорь? — только и спросила я, а хотелось плакать. — Почему? Сказать тебе «почему»? — усмехнулся он и вплотную приблизился ко мне. Мне было противно смотреть в его глаза. Противно думать, что секунду назад он прикасался к другой женщине. Трогал ее. Был с ней. — Ты ледышка, Таисия. Бесчувственная и фригидная. Ты не...
— Я сказал: пошла вон! — резко рявкнул муж и сделал два шага ко мне. Я не пошевелилась. Смотрела в глаза человеку, которого любила. Так я считала на протяжении трех лет. — Почему, Игорь? — только и спросила я, а хотелось плакать. — Почему? Сказать тебе «почему»? — усмехнулся он и вплотную приблизился ко мне. Мне было противно смотреть в его глаза. Противно думать, что секунду назад он прикасался к другой женщине. Трогал ее. Был с ней. — Ты ледышка, Таисия. Бесчувственная и фригидная. Ты не...
– Уходи! Убирайся! Я буду кричать! – испуганно замираю. Бежать некуда. За спиной тяжелая металлическая дверь. – Тебя никто не услышит! – Ты пьян, Влад! – Тобой, – он нависает надо мной, упираясь руками в ледяной металл поверх моей головы. – Ты моя! Забыла? Я напомню. – Нет! Слышишь, нет! – качаю головой в отрицании. – Крутить мозги можешь моему сыну, но не мне, девочка, – яростно рычит он, а я смотрю в его глаза. Надменные. Ледяные. Дьявольские. Мне больно от этих глаз. От его жаркого...
— Я сказал: пошла вон! — резко рявкнул муж и сделал два шага ко мне. Я не пошевелилась. Смотрела в глаза человеку, которого любила. Так я считала на протяжении трех лет. — Почему, Игорь? — только и спросила я, а хотелось плакать. — Почему? Сказать тебе «почему»? — усмехнулся он и вплотную приблизился ко мне. Мне было противно смотреть в его глаза. Противно думать, что секунду назад он прикасался к другой женщине. Трогал ее. Был с ней. — Ты ледышка, Таисия. Бесчувственная и фригидная. Ты не...
— Стой смирно! Майку подними! — жесткие руки сталью сомкнулись на девичьих плечах. — Отвали, Архипов! — рявкнула в лицо громиле. — Лада, не беси меня. Хуже будет. У моей девушки шрам на спине. Если у тебя нет шрама, я уйду. — Ты в своем уме, Архипов?! Нет у меня никаких шрамов! Но мощное мужское тело уже придавило Ладу к стене, а требовательные пальцы пробрались под одежду. — Врешь, девочка, — на выдохе в девичий затылок, — ты моя, поняла? Моя! *** Лада Широкова мечтала о сказке. Но ее...
– Не бойся, Тамара Егоровна, ты теперь под моей защитой, – подмигнул Кир. – Охренеть, как стало радостно! – вскинула брови Тома. Терехов лишь хмыкнул. Отвернулся. Девчонку он понимал. Эту браваду понимал. Даже уважал дочку Бати за то, что она так держится в стрессовой ситуации. – В ближайшие три недели тебе ничто не угрожает, – продолжил говорить Кир уже на объездной, ведущей в сторону магистрали. – В смысле? – вскинулась Тома. – Ну как же. Нас с тобой ждут три удивительных недели. Ты. Я....
— Я сказал: пошла вон! — резко рявкнул муж и сделал два шага ко мне. Я не пошевелилась. Смотрела в глаза человеку, которого любила. Так я считала на протяжении трех лет. — Почему, Игорь? — только и спросила я, а хотелось плакать. — Почему? Сказать тебе «почему»? — усмехнулся он и вплотную приблизился ко мне. Мне было противно смотреть в его глаза. Противно думать, что секунду назад он прикасался к другой женщине. Трогал ее. Был с ней. — Ты ледышка, Таисия. Бесчувственная и фригидная. Ты не...
— Я сказал: пошла вон! — резко рявкнул муж и сделал два шага ко мне. Я не пошевелилась. Смотрела в глаза человеку, которого любила. Так я считала на протяжении трех лет. — Почему, Игорь? — только и спросила я, а хотелось плакать. — Почему? Сказать тебе «почему»? — усмехнулся он и вплотную приблизился ко мне. Мне было противно смотреть в его глаза. Противно думать, что секунду назад он прикасался к другой женщине. Трогал ее. Был с ней. — Ты ледышка, Таисия. Бесчувственная и фригидная. Ты не...
Глеб Широков жуткий и ужасный человек. Тот, кого все боялись. Отец отдал меня ему в уплату долга. И все мои мечты о будущем рухнули, разбились в одночасье. – Теперь ты принадлежишь Широкову! – всего одна фраза, но она изменила мою жизнь. – Принадлежу? Как такое возможно, отец? Разве…, – опешила я, хотя думала, что больнее ранить нельзя. Ошиблась. Холодная, липкая паника окутывала все тело. Я была в шоке. – Я ему задолжал, – глухо ответил чужой отныне для меня человек. – Как…. Папа! Зачем???...
— Стой смирно! Майку подними! — жесткие руки сталью сомкнулись на девичьих плечах. — Отвали, Архипов! — рявкнула в лицо громиле. — Лада, не беси меня. Хуже будет. У моей девушки шрам на спине. Если у тебя нет шрама, я уйду. — Ты в своем уме, Архипов?! Нет у меня никаких шрамов! Но мощное мужское тело уже придавило Ладу к стене, а требовательные пальцы пробрались под одежду. — Врешь, девочка, — на выдохе в девичий затылок, — ты моя, поняла? Моя! *** Лада Широкова мечтала о сказке. Но ее...
— Стой смирно! Майку подними! — жесткие руки сталью сомкнулись на девичьих плечах. — Отвали, Архипов! — рявкнула в лицо громиле. — Лада, не беси меня. Хуже будет. У моей девушки шрам на спине. Если у тебя нет шрама, я уйду. — Ты в своем уме, Архипов?! Нет у меня никаких шрамов! Но мощное мужское тело уже придавило Ладу к стене, а требовательные пальцы пробрались под одежду. — Врешь, девочка, — на выдохе в девичий затылок, — ты моя, поняла? Моя! *** Лада Широкова мечтала о сказке. Но ее...
— Я сказал: пошла вон! — резко рявкнул муж и сделал два шага ко мне. Я не пошевелилась. Смотрела в глаза человеку, которого любила. Так я считала на протяжении трех лет. — Почему, Игорь? — только и спросила я, а хотелось плакать. — Почему? Сказать тебе «почему»? — усмехнулся он и вплотную приблизился ко мне. Мне было противно смотреть в его глаза. Противно думать, что секунду назад он прикасался к другой женщине. Трогал ее. Был с ней. — Ты ледышка, Таисия. Бесчувственная и фригидная. Ты не...
— Я сказал: пошла вон! — резко рявкнул муж и сделал два шага ко мне. Я не пошевелилась. Смотрела в глаза человеку, которого любила. Так я считала на протяжении трех лет. — Почему, Игорь? — только и спросила я, а хотелось плакать. — Почему? Сказать тебе «почему»? — усмехнулся он и вплотную приблизился ко мне. Мне было противно смотреть в его глаза. Противно думать, что секунду назад он прикасался к другой женщине. Трогал ее. Был с ней. — Ты ледышка, Таисия. Бесчувственная и фригидная. Ты не...
— Я сказал: пошла вон! — резко рявкнул муж и сделал два шага ко мне. Я не пошевелилась. Смотрела в глаза человеку, которого любила. Так я считала на протяжении трех лет. — Почему, Игорь? — только и спросила я, а хотелось плакать. — Почему? Сказать тебе «почему»? — усмехнулся он и вплотную приблизился ко мне. Мне было противно смотреть в его глаза. Противно думать, что секунду назад он прикасался к другой женщине. Трогал ее. Был с ней. — Ты ледышка, Таисия. Бесчувственная и фригидная. Ты не...
— Я сказал: пошла вон! — резко рявкнул муж и сделал два шага ко мне. Я не пошевелилась. Смотрела в глаза человеку, которого любила. Так я считала на протяжении трех лет. — Почему, Игорь? — только и спросила я, а хотелось плакать. — Почему? Сказать тебе «почему»? — усмехнулся он и вплотную приблизился ко мне. Мне было противно смотреть в его глаза. Противно думать, что секунду назад он прикасался к другой женщине. Трогал ее. Был с ней. — Ты ледышка, Таисия. Бесчувственная и фригидная. Ты не...
— Стой смирно! Майку подними! — жесткие руки сталью сомкнулись на девичьих плечах. — Отвали, Архипов! — рявкнула в лицо громиле. — Лада, не беси меня. Хуже будет. У моей девушки шрам на спине. Если у тебя нет шрама, я уйду. — Ты в своем уме, Архипов?! Нет у меня никаких шрамов! Но мощное мужское тело уже придавило Ладу к стене, а требовательные пальцы пробрались под одежду. — Врешь, девочка, — на выдохе в девичий затылок, — ты моя, поняла? Моя! *** Лада Широкова мечтала о сказке. Но ее...
— Я сказал: пошла вон! — резко рявкнул муж и сделал два шага ко мне. Я не пошевелилась. Смотрела в глаза человеку, которого любила. Так я считала на протяжении трех лет. — Почему, Игорь? — только и спросила я, а хотелось плакать. — Почему? Сказать тебе «почему»? — усмехнулся он и вплотную приблизился ко мне. Мне было противно смотреть в его глаза. Противно думать, что секунду назад он прикасался к другой женщине. Трогал ее. Был с ней. — Ты ледышка, Таисия. Бесчувственная и фригидная. Ты не...
— Стой смирно! Майку подними! — жесткие руки сталью сомкнулись на девичьих плечах. — Отвали, Архипов! — рявкнула в лицо громиле. — Лада, не беси меня. Хуже будет. У моей девушки шрам на спине. Если у тебя нет шрама, я уйду. — Ты в своем уме, Архипов?! Нет у меня никаких шрамов! Но мощное мужское тело уже придавило Ладу к стене, а требовательные пальцы пробрались под одежду. — Врешь, девочка, — на выдохе в девичий затылок, — ты моя, поняла? Моя! *** Лада Широкова мечтала о сказке. Но ее...
— Стой смирно! Майку подними! — жесткие руки сталью сомкнулись на девичьих плечах. — Отвали, Архипов! — рявкнула в лицо громиле. — Лада, не беси меня. Хуже будет. У моей девушки шрам на спине. Если у тебя нет шрама, я уйду. — Ты в своем уме, Архипов?! Нет у меня никаких шрамов! Но мощное мужское тело уже придавило Ладу к стене, а требовательные пальцы пробрались под одежду. — Врешь, девочка, — на выдохе в девичий затылок, — ты моя, поняла? Моя! *** Лада Широкова мечтала о сказке. Но ее...
— Стой смирно! Майку подними! — жесткие руки сталью сомкнулись на девичьих плечах. — Отвали, Архипов! — рявкнула в лицо громиле. — Лада, не беси меня. Хуже будет. У моей девушки шрам на спине. Если у тебя нет шрама, я уйду. — Ты в своем уме, Архипов?! Нет у меня никаких шрамов! Но мощное мужское тело уже придавило Ладу к стене, а требовательные пальцы пробрались под одежду. — Врешь, девочка, — на выдохе в девичий затылок, — ты моя, поняла? Моя! *** Лада Широкова мечтала о сказке. Но ее...
— Стой смирно! Майку подними! — жесткие руки сталью сомкнулись на девичьих плечах. — Отвали, Архипов! — рявкнула в лицо громиле. — Лада, не беси меня. Хуже будет. У моей девушки шрам на спине. Если у тебя нет шрама, я уйду. — Ты в своем уме, Архипов?! Нет у меня никаких шрамов! Но мощное мужское тело уже придавило Ладу к стене, а требовательные пальцы пробрались под одежду. — Врешь, девочка, — на выдохе в девичий затылок, — ты моя, поняла? Моя! *** Лада Широкова мечтала о сказке. Но ее...
Глеб Широков жуткий и ужасный человек. Тот, кого все боялись. Отец отдал меня ему в уплату долга. И все мои мечты о будущем рухнули, разбились в одночасье. – Теперь ты принадлежишь Широкову! – всего одна фраза, но она изменила мою жизнь. – Принадлежу? Как такое возможно, отец? Разве…, – опешила я, хотя думала, что больнее ранить нельзя. Ошиблась. Холодная, липкая паника окутывала все тело. Я была в шоке. – Я ему задолжал, – глухо ответил чужой отныне для меня человек. – Как…. Папа! Зачем???...