– Опять вы за свое, Василий Степанович! – мягко пожурила его Алина, снимая сухой веткой идеально вытканную паутину. Не так давно паучок неосторожно показался из своего убежища, и Алина переселила его на жасминовый куст. Вынужденным переездом паук оскорбился, не прошло и дня, как он вернулся в свое старое жилище и с тех пор «троллил» девушку тем, что за ночь успевал оплести сетями все стороны сушилки. Алина терпеливо снимала палкой «художества» Василия Степановича, а на следующее утро на месте каждой снятой паутинки получала две новые.
Лишь для нее их встречи не проходят безболезненно и «реабилитационный период» потом растягивается на неопределенные сроки. Рецидивы, твою мать, этой застарелой, безнадежно въевшейся в сердце любви, с самого начала обреченной на невзаимность.
Каждая книга оставляет какое-то впечатление, "послевкусие". Какая-то разочаровывает или вызывает скуку, другая - напротив, заставляет жалеть о том, что она уже закончилась. Сюжет третьей долго не отпускает, а иногда хочется переписать некоторые главы, чтобы прийти к иному финалу...
Видимо, трагические или грустные романы, как в книгах, так и в жизни, цепляют и запоминаются куда больше пресловутых хэппи-эндов.
Имя - это лишь звук. Угасающее в воздухе эхо. Известным тебя делает поступок, а не имя. Если, конечно, ты не ребёнок «звёздных» родителей, ставший знаменитым ещё до своего рождения.
Раз-два-три-четыре-пять, пора деткам спать. Все ли проснутся? Ай, страшно...
В реале мы совершаем куда больше нелогичных поступков, чем персонажи книг или фильмов.
Когда крилья ломают, светлое оборачивается тёмным.
Так бывает, что даже самые несгибаемые атеисты начинают неистово молиться в потерявших управление самолётах.
Любовь - это тот свет, пред которым тьма отступает в бессилии.
У нас будет много времени. Целая жизнь. Нет, вечность.
- На чем поедем? - спросила я, появляясь перед Раулем.
- На мотоцикле. Не испугаешься?
Испугалась бы - с кем-нибудь другим. Но с ним мне было все равно, на чем ехать - на мотоцикле ли, на звездолете, на метле или просто идти пешком.
Его ошибкой было то, что раньше он пытался склонить на свою сторону мужчин – своих соперников. Но никогда не пробовал взять в союзницы женщину – ее соперницу…
А однажды мне довелось увидеть душу, очерненную убийствами. Я отшатнулась в ужасе. И позже, узнав, что эта черная душа заключена в тело молодой красивой женщины, предположила, что испортили ее убийства нерожденных младенцев.
Какое будущее может быть у отношений на расстоянии? Самолеты-аэропорты, время, ускользающее сквозь пальцы песком, горячие встречи, неловкие улыбки сквозь слезы при прощании. Я полюблю и возненавижу аэропорты, они станут моими спасителями и мучителями одновременно. Каждый раз при расстовании мы будем оставлять там частички своих сердец - до тех пор, пока не изорвем из на лоскуты. Как долго мы так протянем?
Люди-тени в том мире живут.
Молят о смерти. Напрасно все ждут,
Что смерть заберет их из вечной зимы –
Бедных пленников черной дыры.
В одиночестве есть своя прелесть: можно молчать, когда тебе не хочется разговаривать, пить холодное пиво в темноте, сидя на широком подоконнике и рассматривая с высоты третьего этажа освященный прямоугольник двора, и ничего другого не делать
Люди-тени в том мире живут.
Молят о смерти. Напрасно все ждут,
Что смерть заберет их из вечной зимы –
Бедных пленников черной дыры.
В одиночестве есть своя прелесть: можно молчать, когда тебе не хочется разговаривать, пить холодное пиво в темноте, сидя на широком подоконнике и рассматривая с высоты третьего этажа освященный прямоугольник двора, и ничего другого не делать
Оказывается, смерть - это и правда легко, это желанное освобождение и полет - на свет в конце тоннеля.
Люди влияют на судьбы других, порой сами того не ведая и не желая.
Жизнь ведь - словно дерево с густой кроной. Есть основной, как ствол, путь. И есть отходящие от него ветви и веточки. Если срезать ветку - ничего страшного не случится. Останутся почки, из которых вырастут новые побеги. Но если убрать сам ствол под корень, дерево умрет. Это самоубийство, без шансов на рост.
На самом деле путей много, и нет ни одного неверного. И хоть многое запланировано изначально, мы находимся в постоянном выборе, какую дверь открыть.
Боль всегда была подобна разбегающемуся по сухой траве огню: вовремя не погасишь - поглотит все на своем пути.
Но только тоска, усугубляемая темными одинокими ночами, к4ак жучок-древоточец, грызла ее сердце, оставляя в нем кровоточащие незаживающие ходы.