Анютик было хитрее и в житейском плане гораздо изворотливее меня, но при этом в ней отсутствовал какой-то важный стержень, иногда мне казалось, что вся ее личность - это стопка книг, которые столько лет стоят в углу, что, кажется, уже вросли в пол, но стоит вытащить хоть одну, и все развалится.
Но я скажу вам одну вещь - возможно, самую важную вещь из всех вещей, о которых вообще стоит говорить: ужас - снаружи, ужас - это лишь интерпретация, форма восприятия, а вот спасение - всегда внутри.
Спасение - это темная кладовка в конце коридора памяти, до нее сложно добраться, а еще сложнее войти, но и когда войдешь, не факт, что получится отыскать именно то, что нужно.
Деньги не излечивают печаль, размышлял Алек, но дают человеку возможность печалиться с относительным комфортом.
— Ты рассуждаешь, как фашист, — сказала Маша Лазарева, покраснев от водки, — ты убежден в том, что все проходит, а любовь, настоящая любовь, никогда не проходит.
— Да нет, Мари, — Валера отхлебнул апельсинового сока, — проходит, еще как проходит, и когда она, наконец, проходит, остается лишь постоянное, более менее враждебное присутствие другого тела. Это тело, не освежаемое и не освещаемое соитием, когда уже и сама возможность соития вызывает отчетливый внутренний протест, начинает раздражать. К сожалению, все это давно известно и даже описано в литературе. В такой ситуации лучше всего не искать никаких компромиссных путей, а попросту разбежаться — закономерно, что поодиночке люди снова впадают в иллюзию поисков счастья. Они, как это ни цинично звучит, в чем-то правы: если повезет, счастье настигнет с каким-нибудь новым телом, и оно будет возбуждать и сводить с ума, но, увы, лишь какое-то время.
Но политика — это наименее существенная и наименее ценная сторона жизни. Политика — это грязная пена течения, тогда как настоящая жизнь реки разыгрывается гораздо глубже. Леонардо да Винчи своими изобретениями, Архимед своей ванной, Кох — палочкой, Фрейд — теорией психоанализа, именно они изменяли жизнь человечества, но никак не политики. И если наука и искусство есть подлинная арена истории, то политика — нечто вроде закрытой лаборатории, в которой веками производятся унизительные эксперименты над человеком, из-за плотных дверей которой доносятся визг и стоны. Подопытных людишек сбрасывают там в тюрьмы, затем снова извлекают на свет Божий, прельщают аплодисментами и устрашают петлей, предавая и понуждая к предательству.
я думаю, что, несмотря на голодающую Африку, угрозу перенаселения и ограниченный ресурс пресной воды, огромное количество людей в нашем мире рождается на свет. Рождается для заведомого, непоправимого несчастья. Люди рождаются по неосторожности своих биологических отцов, из-за трусости и лености матерей, которые сами зачастую не способны объяснить, почему не сделали аборт, из-за того, что кто-то хочет решить свои проблемы, кому-то просто нечем заняться — короче, существует много причин, и ни одна из них не оправдывает появление человека в этом мире. Человек, рождаясь, единственный из живых существ оглашает мир воплем боли, и это означает, что ему действительно больно. То ли дело тут в слизи, которая скапливается в легких, то ли кожа чувствительна к перепадам температур, то ли вообще речь идет о каком-то конструктивном эволюционном дефекте. Во всяком случае, ясно, что человек просто по природе своей не может быть счастлив, и единственный возможный его удел — сеять вокруг себя катастрофы и страдания, делать существование других таким же невыносимым, как его собственное.
— К сожалению, — продолжал Валера, — я не смогу охватить проблему целиком, так как я — мужчина, но все же позволю себе заметить, что все то, что женщина теоретически способна мужчине дать, она дает ему в первые две минуты знакомства. Взгляд, интонация, речь, умение держать себя, красота, если повезет — все это видно сразу и в сочетании с известной новизной порождает чувство влюбленности.
Так незатейливо, но жестко в очередной раз столкнулись гендерные интересы: Марта хотела побыстрее уехать, Михаилу было в общем-то все равно, чего она хочет.
Жизнь не жалует тех, кто с ней торгуется, она принимает их подачки, припася камень за пазухой, а из тех, кто сказал «А», она вытягивает «Б» всем, что ей под руку попадется, - и каленым железом, и испанским сапогом.
Не отстают и отцы, все эти стратеги гаражных склок, генералы пластиковых окон и солдаты армии бездарного ремонта. Они, правда, редко когда питают надежды на карьерный рывок дочери, их больше волнует, не даст ли она кому-нибудь не тому. «Не тот» в понимании отцов — это любой мужчина, преуспевший в жизни больше, чем они сами.
Так уж устроено доброе сердце, что самую острую, почти непереносимую боль ему причиняет не близость смерти, а страдания другого существа - страдания, в которых это сердце считает себя повинным.
Науку лжи необходимо освоить прежде всех наук, чтобы, погружаясь в беспросветную скуку, сохранить на губах заинтересованную улыбку.
Науку лжи необходимо освоить прежде всех наук, чтобы, погружаясь в беспросветную скуку, сохранять на губах заинтересованную улыбку.
Вы главное, аккуратней, не запачкайте ботинки - хоть прогресс и идет вперед, пригородных электричек он мало касается. В них пьют, ссут и блюют, как и семьдесят лет назад. Если что с тех пор и изменилось, так просто врать стали меньше. Теперь никто хотя бы не утверждает, что эти серые вагоны доставляют в восхитительную столицу нашей родины рабочую силу, перед которой надо преклоняться, поскольку именно она, захаркав весь тамбур и исписав его матом, бросится обеспечивать нас с вами самым необходимым.
Вы никогда не задавались вопросом, почему в нашей стране люди питают такую страсть к заборам? Каких только заборов нет! Из звенящего на ветру профнастила, из дерева, из кирпича, самые убежденные поклонники уединения возводят даже бетонные стены с колючей проволокой поверху. Недовольно создается впечатление, что этим людям есть что оберегать, но мы-то с вами отлично знаем, что впечатление это в корне неверное - особенно если речь идет о Мытищах.
Всегда выгоднее играть на поле высокой морали, чем приземленных банальностей, из которых жизнь и состоит. Трудно найти союзников, если сказать: я просто хотела, чтобы он отдавал все свои деньги и дрочил в туалете, господи, неужели я так многого требовала?!
Михаил шагнул к Марте и порывисто прижал ее к своей груди. Это ведь естественная реакция нормального человека, столкнувшегося с ужасом жизни. Марта прильнула к нему - наконец-то и на ее долю выпало простое человеческое участие, а не только сексуальная эксплуатация. Так они и стояли на тускло освещенной веранде мотеля, два одиночества, пока их идиллическое единение не нарушила эрекция.
Каким же тугим, ржавым мозгом нужно обладать, чтобы хоть на секунду допустить, будто девочки-подростки могут быть удовлетворены той жизнью, которой они живут.
А потом случилось то, что всегда происходит с людьми, которые хотят быть счастливы. Увы, людям свойственно забываться, подставлять жизни мягкое брюхо, валяться у нее в ногах и тихо наслаждаться тем, пускай, извращенным, пускай, порочным покоем, который она время от времени нам дает в качестве передышки.
Он уже очень давно не общался с женщинами- в этом, наверное, заключался секрет его относительно адекватного восприятия жизни.